Кризис

Чилийцы все еще пытаются осознать, как правильно и полезно для страны оценивать положительные и отрицательные стороны правления хунты. Прежде всего, они стремятся отделить несомненные экономические достижения военного правительства от его преступлений. Эта дилемма выглядит неразрешимой, но ответ, как мне кажется, очевиден. Зачем даже пытаться сопоставлять достижения и преступления? Почему бы просто не признать, что хунта приносила пользу – и творила злодеяния? Но чилийцам пришлось принимать решение на референдуме 1989 года, когда им предложили выбор между «Да» и «Нет»: либо Пиночет остается президентом еще на восемь лет, либо нет. Вариантов «Да, но…» или «Нет, но…» не предусматривалось. Столкнувшись с таким выбором, 42 % чилийцев ответили «да», несмотря на все зверства режима, которые сегодня может изучить любой желающий в музее виллы Гримальди. Большинство молодых чилийцев ныне презирает и высмеивает Пиночета, но налицо несовпадение мнений среди тех взрослых, кто помнит годы правления Альенде и Пиночета. Лично для меня олицетворением этого «раздвоения» стали две чилийские семейные пары, у которых я брал интервью. В каждом случае муж и жена просили, чтобы я беседовал с ними по отдельности, ибо их политические взгляды принципиально различались. Мужья, не цитируя дословно, высказывались в том духе, что политика Пиночета была полезной для экономики Чили, но вот пытки и убийства непростительны. А жены говорили так: пытки и убийства – это, конечно, злодейства, но вы должны понимать, что его политика была выгодна Чили экономически.

* * *

С точки зрения основной идеи нашей книги о факторах, которые способствуют преодолению кризиса или препятствуют ему, Чили иллюстрирует действие многих из них.

Во-первых, изменения в Чили были действительно выборочными и значительными (фактор № 3 в таблице 1.2). Первоначально Чили нарушила собственную давнюю традицию минимального вмешательства военных в политику и разрешила длительную напряженность между вмешательством государства в экономику и политикой государственного невмешательства радикальным смещением в сторону последнего варианта. Впоследствии, когда военные все же согласились уступить власть, сам процесс обратного перехода к гражданскому управлению тоже осуществлялся выборочно: да, демократическое правительство восстановили, но экономику свободного рынка, введенную военными, сохранили. Это одно из двух наиболее продолжительных выборочных изменений в Чили, также отражающее замечательную политическую гибкость (фактор № 10): социалисты, которые в итоге вернули себе власть, отказались от социалистических лозунгов и продолжили экономическую политику идеологически ненавистных предшественников. Другое стабильное, если угодно, выборочное изменение – это забвение (по крайней мере, в последние несколько десятилетий) непримиримости по поводу политического компромисса, присущей местной политике на протяжении большей части недавней истории Чили.

Страна добилась реализации этих выборочных изменений за два раунда ошибок и неудач (фактор № 9). Первый раунд – это неудачная попытка Альенде справиться с застарелыми экономическими и социальными проблемами Чили за счет отказа от компромисса и создания марксистского правительства. Второй раунд – неудачная попытка Пиночета отвергать любые компромиссы, править посредством многолетней военной диктатуры и продлить свои полномочия, чего не удалось сделать из-за просчетов в ходе подготовки референдума 1988 года.

Какой Чили вышла из почти 17 лет военных репрессий и бесчеловечных преследований со стороны собственного правительства? Почему психологическая травма не усугубилась? Хотя сегодня Чили все еще борется с наследием правления Пиночета, меня приятно удивляет то обстоятельство, что чилийцы больше не изводят себя переживаниями. В наибольшей степени это стало возможно благодаря сильной национальной идентичности и гордости за страну (фактор № 6). По сей день чилийцы воспринимают мир так, как рассказывал мне мой чилийский друг в 1967 году: «Чили резко отличается от других стран Латинской Америки; чилийцы знают, как управлять страной». Они прилагали и прилагают немалые усилия к тому, чтобы и впредь отличаться от прочих латиноамериканских государств и управлять страной эффективно. Они сознательно реализуют свой девиз «Чили для всех чилийцев», несмотря на то, что у многих имеется сильный побудительный мотив отвергать некоторых соотечественников как уроженцев другого, «не нашего» отечества. Без этой национальной идентичности Чили не удалось бы избежать политического паралича, и страна не смогла бы снова стать самым демократическим и богатейшим государством Латинской Америки.