Кризис

К: Кроме того, мы с Вашим боссом разработали точную процедуру эвакуации персонала, и у меня там был Скоукрофт – у меня есть стенографические записи. Но если вы хотите вывести свой треклятый персонал, почему бы вам просто не собраться и не убраться оттуда? Мои ребята останутся.

Кл: Хм-м-м. Я был уверен, что, когда Вы с Джимом ушли вчера вместе, вы все непременно решите эту проблему.

К: Вы знаете, есть президентский указ, который мы собираемся исполнить, – во‑первых, мы можем вызвать самую что ни на есть чертовски сильную панику, если мы вытащим всех сразу.

Кл: Джим, я имею в виду Генри, я не могу с этим не согласиться. Я согласен с этим. Итак, что Вы хотите, чтобы я сделал сегодня утром?

К: Я просто хочу, чтобы о моем крайнем неудовольствии было известно там, где это имеет значение.

Кл: Хорошо…

К: Что это не способ управлять кризисом. Я просто хотел записать кое-что в протокол, что вы можете повторить.

Кл: Я не возражаю – я делаю все, что могу.

К: Билл, Вы большой патриот. Вы так не играйте – можете сказать на встрече, но не на публике. Некоторые поступают наоборот – не говорят этого на собрании, но говорят на публике.

Кл: Я увижу его [Шлезингера], как только подойду к зданию – прямо сейчас я в пяти минутах от офиса.

ТЕД КОППЕЛ – КИССИНДЖЕР

Вторник, 22 апреля 1975 года

14:30

…

ТК: Я звонил по поводу вьетнамских переговоров. Можете ли Вы дать мне какие-нибудь руководящие указания?

К: Я не знаю, могу ли я давать Вам какие-либо указания. Я не думаю, что у кого-то может быть какая-то реальная история на плаву.

ТК: Был ли контакт? Что-нибудь происходит?

К: Мы изучаем какой-то подход.

ТК: Напрямую или через третью сторону?

К: Я не хочу вдаваться в подробности.

ТК: Вы видели статью на первой полосе «Таймс», в которой говорится о том, что Вы выступаете за сохранение некоторых американцев во Вьетнаме, в то время как некоторые в Госдепартаменте и минобороны выступают против этого.

К: Я бы хотел, чтобы мы могли сделать что-нибудь с минимумом достоинства. Сейчас все прикрывают свою собственную задницу. Наша проблема в том, что мы хотим вывести американцев так, чтобы не вызвать паники. Мы сократили число эвакуируемых до полутора тысяч.

ТК: Вы планируете вывезти их всех? Я знаю, что на Капитолийском холме Вы обратились с очень страстной просьбой, назвав неразумным то, что мы держим их там в качестве заложников.

К: Это зависит от того, чего вы пытаетесь достичь. Обсуждение состоит в том, чтобы вывезти их, прежде чем они окажутся под угрозой, и мы пытаемся это сделать. Мы также пытаемся спасти некоторых южных вьетнамцев. Вы не можете просто так бросить всех.

ТК: Когда вы говорили о Южном Вьетнаме – в какой-то момент вы говорили о двухстах тысячах человек.

К: Это минимальный список из тех, которых мы можем собрать воедино. Я сомневаюсь, что мы сможем собрать столько.

ТК: У вас есть реальное общее число. Не могли бы Вы дать мне некоторое представление о временных рамках. Как Вы думаете, сколько у нас осталось времени?

К: Это зависит от того, какие усилия захотят приложить северные вьетнамцы.

ТК: Вы чувствуете, что они хотят битвы при Сайгоне или хотят избежать ее?

К: Я бы это поставил немного на второе желание, но не более чем пятьдесят к сорока девяти.

…

Бедствие требует жертвоприношения в Вашингтоне. Так случилось, что на фоне все более мрачных новостей из Вьетнама мне приходилось все чаще реагировать на слухи о том, что моя отставка будет требоваться как своего рода поиск козла отпущения.

ДЖЕРРОЛД ШЕКТЕР, «ТАЙМ», – КИССИНДЖЕР

Вторник, 22 апреля 1975 г.

17:50

К: Я рад, что произвел на Вас такое впечатление во время завтрака.

Ш: Так и было. Я поговорил с Ларри [Иглбергером, заместителем государственного секретаря] и подумал, что история удалась.

К: Ну, за исключением того факта, что в ней повторялось, что все то, что президент и я сказали – это неправда. Я уверен, что с этими вещами к президенту никто не приходил.

Ш: Ну, еще два человека в конторе очень подробно рассказали об этом. Я потратил большую часть недели, пытаясь понять, что это произошло, прежде чем кто-либо вернулся в Вашингтон.

К: Это наименьшая из моих проблем.

Ш: Эй, привет, также произошло то, что мы получили версию, в которой в гораздо большей степени подчеркивалось, что это было мышлением президента в этом вопросе.

К: Я остаюсь на этой работе не из тщеславия. Я знал с прошлого года, что теперь мы расплачиваемся за Уотергейт. Невозможно проводить внешнюю политику без полномочий на то. Это то, за что мы платим, поэтому чем дольше я остаюсь, тем хуже может быть. Я буду ожидать, что наша политика в отношении Китая в следующий раз развалится. Их не впечатляют люди, у которых нет сил. Я остаюсь потому, что, ну, по двум причинам, во‑первых, несправедливо проходить мимо проблем, которые у меня сейчас есть, и во‑вторых, я пытаюсь сплотить то, что можно сплотить.

Ш: Я думаю, что мы донесли эту мысль.

К: Дело не только в том, что я не хочу выглядеть слабым. В исторической перспективе эти вещи будут рассматриваться в ином фокусе.