Кризис

ДХ: Мы неоднократно обсуждали Ваше предложение с премьер-министром. Мы не думаем, что настало подходящее время для этой инициативы, и не думаем, что сможем ею воспользоваться сейчас, хотя в следующие несколько дней мы попробуем поломать себе голову, чтобы проверить наличие у нас других предложений. Наши контакты с Садатом зашли так далеко, что можно заявить, что он чувствует себя настолько уверенно, что призвал бы китайцев применить вето, если бы кто-нибудь предложил что-то в таком роде. Следовательно, у русских, на наш взгляд, нет никаких шансов заставить Садата поступить таким образом, лишь повелительно взглянув на него. Такова, по крайней мере, ситуация на настоящее время. Если вы действительно хотите этого, если бы вы и Советский Союз воздержались, мы бы, конечно, сделали все от нас зависящее, если Вы хотите, чтобы австралийцы попробовали сделать такой шаг.

К: Позвольте мне перезвонить Вам, если мы захотим реанимировать тему. Если у нас появятся другие идеи, мы свяжемся с Вами.

ДХ: Если у нас появятся другие идеи, я позвоню Вам завтра. На данный момент нет никаких мыслей. Не думаю, что мы могли бы взять на себя инициативу выдвижения простой резолюции о прекращении огня, как Вы просите, потому что мы считаем, что Садат действительно отвергнет ее – более того, он категорически отвергнет ее. Я разговаривал с русскими и сказал им об этом. На самом деле это не похоже на этакую затравку. [Сами] австралийцы, конечно, могут быть готовы это сделать. Макинтайр находится в особенно выгодном положении для этого – если Вы хотите это дело запустить. Обдумывая это снова и снова, не думаю, что Вы сможете получить поддержку в Совете Безопасности. В любом случае Вас ведь очень беспокоит эффект общего воздействия на разрядку с русскими?

К: …массированное пополнение поставок в Израиль с нашей стороны…

ДХ: Два других момента. У французов о Садате такое же впечатление, как и у нас. Мы думаем, что с учетом существующих ныне отношений с Садатом, если бы в таком шаге был проблеск надежды, он бы так и сказал; напротив, он подал нам абсолютно, даже хуже чем негативный сигнал.

К: Я понимаю это. Что касается Вашего вопроса о том, является ли разрядка нашей мотивацией при рассмотрении вопросов… Разрядка сама по себе не является самоцелью. Я думаю, что развитие событий приведет нас к конфронтации.

ДХ: Я знаю, это вызывает большое беспокойство. Неужели вы не можете уладить все это с русскими? Вы не можете заставить их прекратить это?

К: Мы можем попробовать.

ДХ: Я не хочу отговаривать Вас от попыток решить вопрос с австралийцами, если Вы…

К: На самом деле я не думаю, что мы станем это делать; не уверен, что русские согласились бы с вариантом с австралийцами.

Американская дипломатия действовала по двум дорожкам: пополнение запасов в Израиле и дипломатия в ООН с целью достижения прекращения огня. Мы были готовы с согласия Израиля воздержаться от резолюции о прекращении огня на фактически занимаемых позициях до тех пор, пока израильские успехи на Голанах уравновешивают успехи Египта на Синае, так что последующие переговоры сосредоточились бы на достижении статус-кво анте, т. е. ситуации до начала боевых действий, от чего мы рекомендовали отказаться с самого начала. Мы начали воздушный лифт еще до переговоров о прекращении огня, чтобы улучшить нашу позицию на переговорах и укрепить наши позиции в условиях продолжающегося противостояния, если переговоры потерпят неудачу, – хотя мы использовали провал инициативы о прекращении огня как предлог для ослабления враждебной реакции в арабском мире и в Советском Союзе.

Советскую стратегию объяснить сложнее. Решение воздержаться при голосовании по резолюции о прекращении огня, если Садат хотел продолжить боевые действия, сделало бы отношения с Египтом своего рода заложником. И если Садат согласился, почему Москва воздержалась? Возможно, ожидая, что Садат откажется, Москва поставила своего рода отметку, на которой она могла бы позже остановиться, если бы мой прогноз оказался точным, а ситуация в Египте начала ухудшаться.

Какой бы ни была причина дипломатии Москвы, она позволила нам представить воздушный лифт как результат провокации и активизировать перевозки, чтобы ускорить развязку военных действий.

ПОСОЛ ДОБРЫНИН – КИССИНДЖЕР

Суббота, 13 октября 1973 года

16:00

К: Анатолий, я только что получил известие от британцев, и они не считают, что могут продолжить. Садат сказал им: во‑первых, он не хочет резолюции, и во‑вторых, если такая резолюция будет внесена, он попросит китайцев наложить на нее вето. Он рассмотрит любое… Это оставляет две возможности. Либо Вы нас обманули…

Д: Всегда было легко уточнить у нас. В конце концов, это было совершенно ясно… весь день позавчера, когда пришел наш ответ. Два дня назад, когда мы пришли на Генеральную Ассамблею, получить одобрение было очень легко, но…

К: Во-первых, мы должны были найти кого-нибудь, чтобы ее предложить.

Д: Я понимаю, что… если бы дело дошло до выступлений, мы бы воздержались.