Кризис

19:55

Д: Устное послание. Сначала Брежнев ссылается на дискуссию, которую я провел вчера с Вашим боссом во время приема.

К: Он сказал мне об этом.

Д: Выражает большое удовлетворение по поводу того, что президент сказал послу. Конечно… разделил его точку зрения, и он хотел бы, чтобы я сказал доктору Киссинджеру, что он придерживается точно такой же точки зрения. Надеется, что, несмотря ни на какие трудности… много добрых дел проделано, и будем… и впредь так поступать.

К: Хорошо. Надеюсь… собираетесь доказать это [подтверждение доброй воли].

Д: Ситуация на Ближнем Востоке и в Совете Безопасности… в течение нескольких дней, [именно] США и некоторые страны, с которыми они консультировались, не пришли к выводу о необходимости немедленного созыва Совета Безопасности. Мы не знаем точной причины этого. Вопрос, ответ… военная ситуация на Ближнем Востоке, как она развивается, развивается по-разному, только за последние дни. В один день не хватает времени. Не думайте, что пытаетесь следовать за нами… с нашей стороны. Нас беспокоит позиция по прекращению огня. Одновременно говорит… используйте бомбардировку гражданских целей на территориях Израилем [оправдание Добрыниным отказа от советского предложения о прекращении огня]. Делает более затруднительным [в] арабских столицах и народах. Вот почему трудно обсуждать эти вопросы, конкретно… теперь арабы возражают… против принятия резолюции Совета Безопасности, которая касается только прекращения огня. Они настаивают, что оно должно сопровождаться одновременным прекращением огня и должно стать еще одной дополнительной частью решения, которое должно заключаться в поэтапном выводе израильских войск с арабских территорий, которые были оккупированы в 1967 году. Еще не завершено… в заключение, консультации с арабскими странами о [прекращении огня]… пока нет текста.

К: Мы работали в течение трех дней, исходя из предположения, которое вы сейчас отменяете [прекращение огня, достигнутое при совместном неучастии в голосовании сверхдержав].

Д: В течение двух дней мы могли бы быть вполне готовы к этому, но теперь арабы возражают против этого. Мы хотели бы решить ситуацию в более широком контексте… что означает устранить причину всего конфликта. Это будет действительно серьезное решение, которое должно будет решить кое-что…

К: Ну, и что же нам остается? Тупик.

Д: …теперь [к вопросу о] Совет Безопасности.

К: Теперь мы вернулись туда, где были в прошлый понедельник.

Д: Выглядит так…

К: …На то, чтобы сделать это возможным, потребовалось двое суток.

Д: Два дня, позавчера и вчера, и утром вчера я Вам отвечаю… даже я был удивлен Вами… Вы знаете, я был потрясен… Телеграмма от Громыко не поступала несколько дней. Два дня наши позиции были очень близки, мы были готовы воздержаться при голосовании… никакой другой интерпретации. Очень твердо. Два дня не хотим никаких осложнений. Затем арабы изменили свою позицию. В телеграмме от Громыко написано: уточняйте у Киссинджера, отвечать или нет. Мы недовольны тем, что вы этого не делаете… действительно, ждем до тех пор, пока вы не убедите англичан или что-то в этом роде. Уже два дня мы официально не голосуем… воздержимся вместе с вами… арабы категорически против этого.

К: Тем временем вы отправили сто сорок самолетов. Может быть, поэтому арабы сейчас такие крутые.

Д: Не совсем. Резолюция Совета Безопасности два дня назад… никак не связана с воздушными перевозками. Проволочки [затягивание] с вашей стороны. Может быть, вы слишком полагались на англичан. Может быть, австралийцы… вчера подготовились. [Австралийский вариант мог быть приемлем сутками ранее.]

К: Вчера британцы разговаривали с Садатом… что послужило причиной задержки? Садат никогда не принял бы…

Д: Вчера утром – вчера отправили телеграмму – я был потрясен в последний раз, когда разговаривал с Вами… Совершенно ясно [относительно заседания] Совета Безопасности вчера утром, я знаю, что до сегодняшнего дня у Малика были очень четкие указания – воздержаться. [Я] послал очень строгую телеграмму Малику, когда Вы пожаловались. Сразу же позвонил Скали, [сказал, что мы] собираемся воздержаться.

К: Дело в том, что сейчас объективная военная [ситуация такова] – несмотря на очень дружеские слова Брежнева о том, что вы пытаетесь избежать столкновения, у вас есть сто сорок самолетов [на советском воздушном мосту на Ближний Восток]. По-прежнему много… мы не можем не снабжать наших друзей, пока вы снабжаете своих.

Д: Ну, вы приняли свое решение.