Кризис человечества. Выживет ли Россия в нерусской смуте ?

— Реплика. У Маркетти был предшественник — наш соотечественник, но его мало кто знает. Николай Пэрна. Он был то ли убит, то ли умер в 1918 году в Белой армии. Этот человек, врач по профессии, занимался разными проблемами: биоритмами организма, циклами творчества, феноменом сна. Его концепция творчества заключается в следующем: каждые шесть лет и девять месяцев меняется полностью состав крови, и на время этой смены приходятся пики творчества.

Почему я об этом вспомнил? Пэрна считал, что цикл, который завершается в 38–40 лет, — это в большинстве случаев финал, и на следующий цикл, о чем говорит Маркетти, мало кто перескакивает. Но если перескок происходит, то это полностью меняет творчество, происходит перезагрузка матрицы. Это, например, Гоголь, который сжигает «Мертвые души».

Игорь Юрьевич Сундиев:

— То, что сейчас происходит, — это необходимость. Что такое современный кризис? Тут уже прозвучало это слово, которое, на мой взгляд, все объясняет. Кризис эволюционный. Причем эволюционный в полном смысле этого слова. Потому что и социум, и все компоненты этого социума, и человек достигли той стадии, когда дальше по старым направлениям они развиваться не могут. Дальше даже не тупик, а смерть. Все. Социум дошел до состояния начинающегося саморазрушения. Биологические системы тоже дошли до патологии, которая приводит просто к суициду. Если брать действующую экономическую систему, то она вся основана на «горизонтальной» экспансии, она ограничена поверхностью Земли, потому что за ее пределы социум выходить отказался. Почему, это отдельная и очень интересная тема.

Так вот, получается, что вся ситуация, которую мы обсуждаем, — это наложение эволюционных компонент друг на друга.

Во-первых, к 70 годам XX века доступные физические ресурсы развития этой модели на планете Земля были исчерпаны, а сама ситуация осознана специалистами как критическая. Именно этот, совершенно справедливый вывод группы Д. Медоуза послужил основой новой, криптократической глобальной политики. Позиция Римского клуба осуждалась, критиковалась, но легла в основу мировой политики. Однако вместо ожидаемого массами и пропагандируемого СМИ продвижения в ближний космос началась практическая реализация информационных технологий, позволившая перебросить вектор экспансии в виртуальность (создания Интернета, виртуальной экономики и «суррогатных активов»). В качестве бонуса — бурный рост виртуальной «космической экспансии» в кино и компьютерных играх. Однако в условиях сохранения старой модели развития виртуальные изыски выполняют для экономики роль не лекарства, а галлюциногенов. Усиливает остроту проблемы оформившаяся «глобализация», делающая практически бессмысленной и преступной любую крупную акцию по переделу рынков.

Именно поэтому аналогии с предыдущими капиталистическими кризисами 1896 и 1928 годов некорректны, так как в оба эти периода ресурсов «горизонтального» развития оставалось вполне достаточно. Именно поэтому надежды на быстрое нахождение рецептуры выхода из кризиса «по аналогии» наивны.

Экономическая «экспансия в виртуальность», основанная на финансово-информационных технологиях создания «суррогатных активов», требовала изменения правовой базы хозяйствования и нормативно-ценностной среды граждан (прежде всего — обоснования возможности и желательности использования необеспеченных бумаг в качестве платежных единиц). Естественный путь подобных изменений долог и противоречив, результат же требовался быстро. В качестве основного средства модификации общественного и индивидуального сознания стали использоваться манипулятивные технологии в СМИ; PR-технологии не просто легализовались, а стали одними из наиболее востребованных в меняющемся обществе.

Традиционная инертность правовой системы не позволяла трансформировать ее достаточно быстро, поэтому основным механизмом административной поддержки «виртуальной экономики» стала коррупция. В наиболее «продвинутых» атлантических странах большая часть коррупционных операций была легализована в виде «лоббизма». Экономические структуры, не успевшие легализовать свои действия с «новыми финансовыми активами», стали объектами публичной критики и экономического шантажа.

Лавинообразно нарастающая «токсичность» результатов «экспансии в виртуальность» последних двадцати лет (давление на реальный сектор неограниченно увеличивающейся денежной массы из «виртуальной экономики») требует в настоящее время принятия незамедлительных мер для спасения всей экономической системы от коллапсирования, а социума — от череды социальных революций.

Строго говоря, для экономического спасения существующей цивилизации в ближайшие годы в первую очередь необходимо лишение мировой финансовой системы роли самостоятельного субъекта и «восстановление» ее в качестве обеспечивающего компонента экономической системы (а фактически речь идет о социальной революции нового типа — глобальном лишении значительной части криптократической элиты ее правящего статуса).