Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках

Никсон договорился[560] выступить на съезде после Голдуотера и посвятил свою речь необходимости объединения партии вокруг ее кандидата в президенты. Не ограничившись этим, Никсон собрал партийное совещание с участием Эйзенхауэра, также посвященное сплочению партии вокруг Голдуотера, и сам принял активное участие в его избирательной кампании[561]. В январе 1965 года Голдуотер не смог сдержать слов благодарности:

Сказал Никсону так, чтобы услышали все вокруг: «Дик, я никогда этого не забуду… если когда-нибудь придет время, когда я смогу вернуть долг, я сделаю все, что в моих силах» [Black, 2007, р. 471].

Вот так сокрушительное поражение республиканцев в 1964 году стало одновременно и весомой победой вчерашнего неудачника. Ричард Никсон не просто вернулся в большую политику, он стал своим — «голдуотеровцем» — в глазах консервативных спонсоров[562], а с точки зрения рядовых республиканцев являлся теперь кандидатом номер один. Пришло время собирать штаб и начинать президентскую кампанию.

Никсон… нанял двух спичрайтеров, получивших в дальнейшем большую известность — Уильяма Сафира и Пэта Бьюкенена. Сафир был умеренным еврейским интеллектуалом, а Бьюкенен — крайне правым ирландским католиком, и они дали Никсону возможность составлять речи таким образом, чтобы пройти по лезвию ножа между разными фракциями республиканцев [Black, 2007, р. 474].

В выборе этих двух людей наглядно проявилась общая манера Никсона работать с персоналом: он всегда подбирал подчиненных, имеющих противоположные мнения по широкому кругу вопросов — и чтобы они не могли сговориться против начальника, и чтобы в случае чего выступать с позиции арбитра, а не игрока. Проблема с этой тактикой только одна: арбитр не сюзерен, подчиненные не считают его «своим», не знают его истинных интересов, а значит, и не будут достаточно преданны.

Но до момента, когда у Никсона возникли соответствующие проблемы, оставалось еще восемь лет. Сейчас же он продолжал публичные выступления, зарекомендовав себя главным оппонентом Линдона Джонсона, и готовился сыграть свою роль на выборах 1968 года. Для этого Никсону оставалось решить последнюю задачу: убедить спонсоров, все еще колебавшихся между ним и Рейганом. По всей видимости, Никсону удалось это сделать в июле 1967 года, в ходе ежегодного собрания калифорнийского бомонда в закрытом клубе Bohemian Grove[563]:

Никсон дал тщательно подготовленный обзор мировой ситуации, основанный на его обширных поездках; ему аплодировали стоя. «Напротив, — писал биограф Никсона Эйткен, — губернатор Рейган был блестящим, но легковесным. Многие присутствующие влиятельные деятели республиканцев… разделили общее мнение, что ораторы находились в разных весовых категориях. Только Никсон казался готовым завоевать Белый дом и возглавить свободный мир» [Hayward, 2009, р. 501].

Заручившись негласной поддержкой влиятельных лиц, Никсон приступил к завершающей стадии своего плана: победе на выборах. Опрос Gallup в сентябре 1967-го давал ему 40 % поддержки республиканцев, при 17 % у ближайшего конкурента, вечно второго Рокфеллера. В январе 1968 года штаб Никсона разослал 150 тысяч писем избирателям Нью-Гемпшира; когда 1 февраля они дошли до адресатов, Никсон официально объявил о начале кампании. 12 марта праймериз, казалось, не оставили шансов конкурентам — Никсон получил 77 % голосов. В любом другом году, кроме 1968-го, на этом кампания бы и закончилась; однако год, как мы уже отмечали в «Лестнице в небо», выдался еще тот.