Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках

Теоретик. Разумеется, «победа банкиров над Америкой» 22 июня — всего лишь мнемоническая шутка, «опорный сигнал» для лучшего запоминания материала. Звонок Ристона в ФРС после отказа в Белом доме был лишь одним из этапов борьбы за Власть, закончившейся Уотергейтом и отставкой Никсона. Определив основной ресурс, вышедший в этой борьбе на первый план в 1970-е годы, мы можем прорисовать и основную линию интриги, которую нам теперь предстоит рассмотреть во всех подробностях: переход политической власти от представителей военно-промышленного комплекса (старые «мудрецы» и «даллесовцы») к представителям международных банков (новые «мудрецы» и пресловутые «Рокфеллеры»). И начнем мы рассматривать эту интригу, вернувшись в далекий 1960 год:

Республиканская партия разорилась. Долг за кампанию Никсона приближался к миллиону долларов, и в былые времена это не было бы проблемой — партия всегда влезала в долги перед президентскими выборами и расплачивалась после. Однако на этот раз деньги перестали поступать [Perlstein, 2009, р. 443].

Традиционных республиканских спонсоров[550] смущала даже не победа Кеннеди, обещавшая следующий (после Рузвельта) многолетний период господства демократов, сколько раскол внутри самой партии. Её либеральное крыло в лице Нельсона Рокфеллера[551] склонялось к копированию тактики своих противников-демократов[552], в то время как консерваторы предпочитали произносить напыщенные речи о моральных ценностях вроде «свободного мира», не подкрепляя их никакими конкретными предложениями. Проблема заключалась в следующем: большая часть республиканцев была привержена именно моральным ценностям, так что либеральный кандидат заведомо проигрывал из-за низкой активности «ядерного» электората, а консервативный — из-за невозможности пообещать остальным избирателям хоть какую-нибудь «конфетку». В довершение всех бед в марте 1962 лидер либералов, Нельсон Рокфеллер, официально развелся со своей первой женой, что окончательно подорвало его популярность среди основной массы республиканцев.

Однако нет худа без добра — именно благодаря разводу Рокфеллера основные спонсоры республиканцев смогли определиться с будущим партии. Превращать ее во вторую демократическую не имело теперь никакого смысла — Рокфеллер заблокировал бы любого другого либерала, а сам был совершенно непроходным кандидатом. Следовательно, ставку нужно было делать на консерватизм, подкрепленный личной харизмой конкретного человека; и в Республиканской партии имелись такие люди. Более известным был сенатор от Аризоны Барри Голдуотер, еще в 1960 году прославившийся на всю Америку своей книгой «Совесть консерватора»[553]. Менее известным, но куда более харизматичным в публичных выступлениях был Рональд Рейган, вступивший в Республиканскую партию в 1962 году…

Читатель. Постойте, а как же Никсон?

Теоретик. А никак! Ну сами подумайте — политик, восемь лет проработавший вторым, а то и первым человеком в администрации Эйзенхауэра, входивший в правящую властную группировку, личный друг Аллена Даллеса и Эдгара Гувера — разве он станет слушаться спонсоров? То ли дело Голдуотер, в начале 1960-х вот так оценивавший свой реальный статус:

Ему надоели вопросы, когда же он начнет баллотироваться в президенты… «У меня нет таких планов, — сказал он Time, — у меня для этого нет сотрудников, нет программы и нет амбиций» [Perlstein, 2009, р. 452].

Так что не стоит удивляться, что в конечном счете было решено двигать в президенты именно Голдуотера.

Читатель. Кстати, а кем решено? Кто были эти пресловутые «спонсоры»?