Кризис психоанализа

Фрейд пытался смягчить жесткость этого тезиса в своем интересном письме к Эйнштейну «Почему война?». Однако что касается его основополагающей позиции, Фрейд, называвший себя в то время пацифистом, не позволил себе соблазниться ни собственными желаниями, ни тревогой в связи с выражением глубокого пессимизма в десятилетие новой надежды (1920–1930); он не стал ни менять, ни приукрашивать то, что считал истиной. Скептичный философ-просветитель, пораженный коллапсом своего мира, стал совершенным скептиком, который видел в судьбе человека в истории неприкрытую трагедию. Фрейд едва ли мог реагировать иначе, поскольку его общество казалось ему лучшим из возможных и неспособным сколько-нибудь значительно улучшиться.

Заключая этот обзор антропологии Фрейда, хотел бы подчеркнуть: лучше всего понять человеческое и научное величие Фрейда можно, только если видеть его в его фундаментальных противоречиях, привязанным – или прикованным – к его социальной ситуации. Многих по разным причинам привлекло бы, если бы я сказал, что все его теории по прошествии почти пятидесяти лет не требуют фундаментального пересмотра, или назвал его революционным мыслителем, а не трагическим реформатором. Что действительно необходимо, так это помочь понять Фрейда.

IV. Вклад Маркса в знания о человеке

Представляется уместным сделать некоторые предварительные замечания[34]. Вклад Маркса в знания о человеке, а в более узком смысле в психологию – тема, привлекавшая относительно мало внимания. В отличие от Аристотеля или Спинозы, труды которых по этике рассматриваются как трактаты по психологии, Маркс, как считается, мало интересовался отдельным человеком, его влечениями, его характером, сосредоточившись на законах общества и их эволюции.

Этот отказ в признании вклада Маркса в психологию вызван рядом причин. Одна из них заключается в том, что Маркс никогда не приводил свои психологические взгляды в систему; они распределены по всем его работам и должны быть сведены вместе, чтобы их систематическая природа стала заметна. Вторая причина – вульгарная интерпретация интересов Маркса как сводившихся только к экономическим феноменам или неправильное понимание термина «исторический материализм», согласно которому Маркс считал, будто человек от природы движим только стремлением к экономической выгоде. Это искажало истинную картину марксова представления о человеке и его вклад в психологию. Третья причина в том, что динамическая психология Маркса возникла слишком рано, чтобы привлечь достаточное внимание. До Фрейда систематическая глубинная психология не была развита, и психоанализ Фрейда стал наиболее важной динамической психологической системой. Его популярность, в определенной степени оказавшаяся следствием механистического материализма, помешала признанию ядра гуманистической глубинной психологии, которое может быть найдено в работах Маркса. С другой стороны, все возрастающая роль позитивистски ориентированной экспериментальной психологии препятствовала пониманию психологических концепций Маркса.

Да и как могло быть иначе? Современная академическая и экспериментальная психология в значительной мере является наукой, имеющей дело с отчужденным человеком, изучаемым отчужденными исследователями, отчужденными и отчуждающими методами. Психология Маркса, основанная на полном осознании факта отчуждения, была способна выйти за пределы такого психологического подхода, потому что не считала отчужденного человека человеком естественным, человеком как таковым. В результате его психология по сути была закрытой книгой для тех, кто видел в рефлексологии и учении об условных рефлексах последнее слово в познании человека. Возможно, сегодня есть шанс лучше понять вклад Маркса в психологию, чем когда-либо раньше, отчасти потому, что важнейшие открытия Фрейда не рассматриваются как неразрывно связанные с механистическими частями его теории (например, теорией либидо), отчасти из-за того, что возрождение гуманистического мышления создает лучший базис для понимания гуманистической психологии Маркса.

В этой статье я могу привести только краткое изложение того, что мне представляется главным во вкладе Маркса в психологию; не могу я и обсуждать связь его психологического мышления с идеями Спинозы, Гёте, Гегеля и Фейербаха.