Кризис в красной зоне. Самая смертоносная вспышка Эболы и эпидемии будущего

Пророчество Вахаба напугало медиков — в первую очередь медсестер и медбратьев, которые все еще не бросили работу и находились в это время в больнице. Тем, кто не слышал воплей, быстро передали их содержание, а потом весть молниеносно долетела до родственников медиков. Вахаб, впрочем, поскупился на подробности в своем пророчестве. Он не объяснил, что за «обряд» или «жертвоприношение» имелись в виду и что именно медикам надлежит сделать, чтобы спасти большую часть своего коллектива от смерти. Он не указал те две персоны, которые обречены в любом случае. Медперсонал гадал, кому же из них не удастся ускользнуть от горькой участи.

На следующее утро, в пятницу, медики толпой собрались на пыльной площадке перед родильным отделением — тем самым, где работал умерший санитар. Они возносили христианские и мусульманские молитвы, пели гимны, каялись перед Богом и умоляли Его простить им грехи, сохранить жизнь им и всем, кто находится в больнице.

Люси Мей, беременная медсестра, ухаживавшая за водителем скорой перед смертью и сразу после нее, тоже могла присутствовать в толпе тем утром. Не исключено, что она пела гимны вместе с другими сестрами, потому что у нее был замечательный голос и она участвовала в церковном хоре. Восемь дней назад она отерла от крови голову Сахра Ньокора как раз перед тем, как он умер от Эболы. Люси Мей была ночной медсестрой в отделении «Пристройка» и могла как раз освободиться со смены к началу «обряда». Но она находилась на завершающем сроке беременности и поэтому вполне могла уклониться от церемонии и сразу отправиться домой, особенно если чувствовала себя не очень хорошо.

В восемь вечера того же дня Люси Мей, дисциплинированная и старательная работница, не вышла на свою смену в «Пристройку». Коллеги решили, что у нее одно из недомоганий, связанных с беременностью. Следующий день, субботу, она провела дома в постели и была явно нездорова. Воскресным утром она не пошла на мессу и не пела в хоре собора Святого Павла. К ночи воскресенья Люси Мей стало совсем плохо. Кто-то из ее близких позвонил в больницу, приехала скорая помощь, и Люси доставили в «Пристройку», где она работала.

Ее положили в палату на двоих, и доктор Хумарр Хан осмотрел больную. Поскольку она была сотрудницей больницы, Хан обратил на нее особое внимание и лично взялся за ее лечение. Было очевидно, что у нее имеются некоторые симптомы Эболы, и врач распорядился взять у нее кровь на анализ. Несмотря на возникшие подозрения, он решил оставить ее в удобной палате привилегированного отделения. Переводить беременную женщину в отделение Эболы без анализа, подтверждающего предположение, было бы неэтично. Если она не инфицирована и попадет в отделение Эболы, то и она, и младенец неизбежно заразятся.

Известно, что вирус Эболы имеет почти 100 %-ную летальность для беременных женщин и их нерожденных детей. Вирус обычно убивает младенца в матке и вызывает профузное кровотечение из родовых путей во время родов. Младенец, инфицированный Эболой, или оказывается мертворожденным, или умирает непосредственно после родов. Эта особенность Эболы известна врачам с 1976 г., когда сестра Беата, акушерка из Ямбуку, приняла по меньшей мере двоих младенцев в результате родов с патологическим кровотечением. Смерть сестры Беаты, последовавшая после этих родов, ясно показала, что вирус Эбола чрезвычайно опасен для медиков, имеющих непосредственный контакт с инфицированными вирусом Эбола кровью или биологическими жидкостями рожениц в процессе родов.

Образец крови сестры Люси отправили в «горячую» лабораторию на анализ. К следующему утру Надя Вокье и Августин Гоба подтвердили, что Люси Мей больна лихорадкой Эбола. Ее кровь показала высокопозитивный результат — в ней уже создалась высокая концентрация вирионов. Это значило, что она и ее младенец с почти 100 %-ной вероятностью обречены на смерть. Люси Мей перевели в отделение Эболы, где она оказалась под опекой Тетушки Мбалу Фонни.

Спасти Люси Мей

3 июля

Принимая Люси Мей в отделение Эболы, Мбалу Фонни, Хумарр Хан и медицинские сестры решили не класть ее вместе с остальными пациентами. Слишком уж кошмарная обстановка была там. Для сестры Люси удалось отыскать относительно обособленный закуток в конце коридора «красной зоны». Туда поставили койку и уложили Люси таким образом, чтобы она не видела остальных больных и имела хотя бы иллюзию уединения. Ночью за Люси ухаживал Алекс Мойгбой, старший медбрат отделения Эболы. Он дежурил в отделении ночами по 12 часов, не снимая СИЗ, и ухаживал за 30 больными Эболой. Алекс делал для Люси все что мог, то и дело заглядывал к ней, заботливо выполнял все ее просьбы и старался почаще находиться рядом, чтобы она не чувствовала себя покинутой. Он поставил Люси внутривенный катетер и запустил капельницу с физраствором, чтобы не допустить обезвоживания.