Кризис

Ход мыслей прекратился, как будто я перешагнул через какой-то барьер. Пришлось остановиться и сосредоточиться. До вокзала оставалось идти минут пять. За эти пять минут мне придётся сжиться и согласиться с мыслью о том, что всё-таки любовь моя жива, как я не пытался её убить. Я с самого начала уничтожал её, а так как она была частью меня, то убивал я вместе с ней и себя. Мне не нужно было её ощущать, я не хотел её, я боялся испытывать боль и топил её в небытие. Как же, оказывается, трудно убить любовь. И у меня это практически получилось, если бы кое-кто не вмешался.

Да, я признаюсь и осознаю тот факт, что не могу жить без человека, от которого пытался избавиться. Для меня этот человек – Она. Именно так, с большой буквы и, если будет нужно, с красной строки. Я её люблю. И любовь моя возродилась, ещё раз доказав человечеству в лице меня, что её нельзя убить.

От собственного пафоса мне стало смешно. Нужно было постоять и отдышаться. Определиться то я давно определился, поеду в Питер, но чтобы придать моменту торжественности, пришлось нагнать на себя всей этой пурги. Жесть, конечно, получилась. Всегда удивлялся, на что способен мой мозг. А сейчас ещё больше удивился, на что способен я сам. Я способен воспринимать свою жизнь, то что со мной произошло и то, что со мной может произойти, с позиции иронии и сарказма. Более того, мне было цинично интересно понаблюдать, как я со всем этим справлюсь.

Мне нравился мой новый я. Я от него пёрся.

Билеты в нагрудном кармане куртки грели сердце. Есть такое понятие, определение, которое называется «уездный городок». Без разницы что это, областной или районный центр, но город, в котором нет тупиковых вокзалов, всегда оставался, и будет оставаться уездным. Это у таких городов судьба такая. Уездный в этом контексте означает унылый. Всё такое серенькое, приземлённое, маленькое и уездное. Вот Ярославль именно такой. Не то что бы я его не любил, нет, это мой родной город, я в нём родился и вырос, окончил школу и университет. Я любил его, когда-то. Эта любовь осталась там, в прошлом.

Если смотреть с вокзала в город, что открывается вид на площадь, с которой и на которой я много раз уезжал и приезжал. Перед тем, как покинуть Ярославль насовсем, я часто ездил в командировки. Каждый раз, когда я приезжал или уезжал, я подолгу смотрел на площадь из вокзального выхода. Этакий этикет прощания. Я так привык к этому жесту прощания и встречи, что город мне казался в такие моменты очень красивым и радостным. Светлым, родным. Ждущим. Сейчас это был чужой, совершенно незнакомый унылый уездный город. Что-то вроде Новосибирска. Или Читы. Какая-нибудь, как говорят, жопа мира, из которой хочется побыстрей ухать и больше никогда не приезжать.

Совершенно не хочется смотреть на этот город. Даже с вокзала. Даже, как кажется, в последний раз. Уж если и смотреть на него, то из окна вагона отъезжающего поезда. Скоро поезд. Уж если и смотреть на город, то лучше наблюдать за ним «снаружи» – так, как на него смотрят люди проезжая в поездах мимо. Полупустая платформа, вход в старое здание вокзала, милиционеры и ожидающие с вещами. Тоска ужасная. Но более точного сравнения не найти – весь этот город есть тоска ужасная.

Скорей бы поезд, а то меня уже начинает накрывать депрессия. Вот вроде бы совсем недавно ничего не накрывало и совершенно не было никаких желаний, но как только начинаешь чувствовать вкус чего бы то ни было, то мгновенно рождается аппетит. И прихоть. И капризы. Быстрее! Быстрее! Быстрее! Надо быстрее валить! Где этот грёбаный и медленный скорый поезд?

Двери вокзала раскрылись и на платформу выбежала моя Первая Любовь. Запыхавшаяся и растрёпанная, она остановилась у дверей и стала искать меня глазами. Волнуется, дышит часто. Любит, наверное, не хочет, чтобы я уезжал. Но, как бы это грустно не было, она всё равно останется без меня. Не в плане того, что ей жутко не повезло, поскольку я такой прекрасный ей не достанусь, а совсем наоборот – она, сама того не осознавая, сейчас избавляется от своего беса. Но, если у неё это на самом деле любовь, а не всего лишь нахлынувшее было забытые чувство, то я ей не завидую. Сам прекрасно знаю, что такое отсутствие рядом любимого человека. А осознавать невозможность его видеть рядом с собой всю жизнь – это вообще за пределами понимания. Человек, который любит истинно, полно и душой, никогда не примет этого, никогда не поверит. Всю жизнь будет идти к своей любви или, если слаб, надеяться и верить в чудо.

Я помахал ей рукой, и она бросилась ко мне. В глазах ужас, страх. Но умолять не стала, даже не сказала ни слова, потому что понимала, что бесполезно. Просто обняла и прижалась к груди. Действительно, что тут скажешь? Не уезжай? Глупость какая. Если не сработало тогда, не сработает и сейчас. Такая ситуация с ней у нас повторяется не второй раз. Можно даже предположить, что она молила Судьбу дать второй шанс, и ей его дали, но ничего не сказали про условия. Ирония на высоте.