Кризис

Мне было её не жаль. Совершенно. Отойдёт, как отошла и тогда. Она странная и огромное ей за эту странность спасибо, но из чувства благодарности и жалости делать что-либо для человека бесчестно. Но она ещё и умная и всё прекрасно понимает, поэтому и не говорит ничего, просто обнимает, сильно и неистово прижимаясь, и плачет.

Наверное, ей хочется продлить этот момент навечно. Вот так стояла бы она и обнимала бы меня всегда. А может быть и нет, не знаю я, что хочет она на самом деле и никогда не узнаю. Да и не скажет она.

Я отстранил её о себя, поцеловал в щёку, сказал «прощай» и, нахмурившись, добавил «не плачь». Не любил я вот этого нытья. Ну, уезжаю навсегда, ну и что? Она быстренько так перестала плакать, наспех вытерев слёзы и отошла на шаг назад. Глаза ещё были влажные. Расстёгнутое пальто, которое она придерживала руками, капельки слез на ресницах, потёкшая тушь и деланное безразличие выглядели по киношному. Я улыбнулся и она, прочувствовав всю комичность своего вида, тоже.

– Вот это дело! Если бы всегда так себя вела, я бы никуда от тебя не уехал, – попытался отшутиться я, но вовремя заметил, что она сейчас такие шутки не поймёт. – Но уж раз не смогла, то теперь уезжаю.

– Я люблю тебя! – она опустила глаза.

– Я знаю. И знал всегда. Прощай.

Я прошёл в вагон в свою плацкарту. Боковая верхняя. Никогда в жизни я ещё не был так счастлив, как сейчас. Я уезжал из прошлого, из проблем, из несчастий, из своего старого я, из небытия. Уезжал от неё.

Сначала за край окна заполз её силуэт, а потом и сам город. Я помахал им рукой.

Утром так же, но только уже с другого края окна, выполз Санкт-Петербург. Город держался бодрячком. Я уже успел забыть, каким радостным и гостеприимным бывает этот город. Обычно, если в нём живёшь, то привыкаешь к его серости, потому как погодой Питер не балует, но иногда, когда приезжаешь в него, то он показывает тебе солнце. Оно скользит по крышам и последним этажам здания, кладёт свои лучи на Невский проспект, оставляя длинные тени, и щекочет золотистым светов в носу, заставляя чихать.

Я обожаю здесь всё. Я скучаю по нему всегда, даже тогда, когда я в нём жил, я по нему скучал. Если я жил на Староневском, то я скучал по Невскому, если я жил на Английском проспекте, то я скучал по Васильевскому острову, Если я жил Чёрной Речке, то скучал по Горьковской. В этом городе постоянно куда-то хочется. И постоянно есть куда пойти.

Здесь, спрыгивая на платформу из вагона, даже дышать начинаешь по-другому. Радостно. Ни одна платформа в мире не доставляет мне столько хорошего настроения, как платформа Московского вокзала в Питере. Потому что она ведёт на вокзал, пройдя через который, можно попасть на площадь Восстания. А там начинается мой любимый город. Там начинается моя любовь.

Я выбежал из вокзала на площадь. Буквально выскочил! Вот он! Зелёное здание Октябрьской гостиницы, а налево проспект, по которому я сейчас медленно пойду, рассматривая всё, что смогу рассмотреть. Это Невский!

Этот проспект начинается, когда на него поворачиваешь с Лиговского. Вроде бы ничего не меняется, но ощущение торжественного чего-то появляется. Поворачиваешь и она – широкая улица с большими, плотно прилегающими друг к другу каменными домами. И ни один не похож на другой. Они высокие, грозные, отвесные, как скалы. Стоят по разным сторонам проспекта и смотрят друг на друга. И так много-много лет. Когда-нибудь у кого-то из них не выдержат нервы, и они бросятся друг на друга. Но пока всё спокойно и кроме визуального благоговения они ничего не вызывают.

До Фонтанки от площади Восстания надо идти по левой стороне, так красивее. Пока пройдёшь это расстояние, разыграется настроение и постепенно погрузишься в город. Раньше мне казалось, что это накрывает какая-то нездоровая радость, но со временем я к этому чувству привык. Оно такое тягучее, долгое, словно тебя одолевает смех, но вместо того, чтобы смеяться, ты лишь улыбаешься уголками губ. Это такая стандартная питерская болезнь, ведь всем известно, что петербуржцы не смеются, а лишь слегка надменно и высокомерно улыбаются, над чем бы то ни было. Любая шутка, сколь угодно смешная, но всё равно, лишь уголки губ вверх.

У Фонтанки, перед мостом, где стоят кони с натёртыми яйцами, нужно перейти на правую сторону. Она светлее и по ней можно дойти до Малой Садовой улицы, где обязательно нужно посидеть у фонтана с шаром. Там на стенах домов сидят каменные коты и приученные беспризорники водят по дворам экскурсии за деньги. Там же, во дворах грабят наивных иностранцев, но это к теме, конечно, не относится.

Дальше идём по правой стороне до конца Гостиного двора и снова переходим на другую сторону, к красной башне. Там есть небольшая улочка, называется Думская. Она короткая, метров триста и в самом её конце много кабаков и забегаловок. Туда нужно обязательно заглянуть, но потом. Сейчас мы по левой стороне пойдём по проспекту до конца. Пройдём мимо Казанского Собора, «Главрыбы» и дойдём до упора. Я не люблю ходить на Дворцовую площадь через арку Главного штаба. Люблю заходить слева.