Крохотная вечность

Даня знал, что динозавры – опасные, что злить и обижать их нельзя. Они могут напасть, покусать, затоптать или вообще съесть. Но сейчас ему стало все равно. Он нуждался в общении. Хоть в чьем-нибудь. Он хотел, чтобы они поверили, что это не он потерял папу, что он не виноват. И даже если его съедят – ему уже все равно. Ведь ему давно уже холодно и одиноко.

Но динозавры молчали, смотря своими блестящими глазами в разные стороны, только не на Даню. Из распахнутой пасти Дипло капала вода на клюв Трицера, откуда скатывалась на влажную землю. Следя за этими каплями Даня не заметил, как они оказались у него в глазах и побежали по его щекам.

– Я не виноват! Не виноват! – закричал Даня и бросился на Трицера, избивая его массивные лапы кулаками и пиная их ногами.

– Зайчик, что с тобой? – раздался взволнованный крик, который отдернул его от стеклопластика динозавра и окутал в холодный целлофан серого пуховика.

Ольга Игоревна бережно сжимала в объятиях, бьющегося в истерике, ребенка. Ее единственного сына, ее любимого Даню, того, ради которого она продолжала бороться и жить. Того, кто дал ей понять, что нельзя все пускать на самотек, нужно брать все в свои руки. Пора уже строить свое счастье. Их счастье. Их новую жизнь.

Аленка

– Привет, давно тебя не было видно, – произнес Сергей Кириллович, выкладывая продукты на ленту.

– Даня приболел, – отстраненно произнесла Ольга Игоревна, пробивая никогда не меняющиеся продукты постоянного покупателя: молоко, буханка хлеба.

– Что-то серьезное? – рассматривая серое лицо, тяжелые мешки под покрасневшими глазами, бледные покусанные губы, некогда яркой и молодой блондинки, не сильно заинтересованно спросил Сергей Кириллович.

– Простудился, – натянуто улыбнулась Ольга Игоревна, продолжая пропускать через свои руки чужие покупки: яйца, колбаса. – Неделю назад в лужу угодил, весь промок, я как-то недоглядела. Вот и заболел.

– Да-а, – протянул покупатель, следя за мелькающими руками с обкусанными ногтями, которые пробивали шрихкоды его провизии. – Ты, бедная, все одна тянешь. Я даже не представляю, как тебе сложно. Особенно с таким ребенком.

– Нормальный у меня ребенок, – грубо отрубила Ольга Игоревна, пробивая неожиданную в этом стабильном списке шоколадку «Аленку». – Пакет?

– Да, конечно, нормальный. Я не это хотел сказать. Прости, – быстро поправился Сергей Кириллович. – Пакет не нужен.

– С вас триста семьдесят девять рублей, – холодно подытожила Ольга Игоревна. – Карта, наличные?

– Карта. Прекрати Оля, я же ничего такого не имел в виду. Я просто хотел тебя отвлечь.

– От чего? – устало подняла глаза на старого знакомого Ольга Игоревна.

Сергей Кириллович раньше учился с ней в одной школе, на несколько классов старше. Он был хорошим парнем с перспективным будущим, как говорила Елизавета Петровна. Тот самый, который годился, по ее авторитетному мнению, в мужья для Ольги Игоревны. Ольга Игоревна даже начинала встречаться с Сергеем Кирилловичем в детстве. Но их роман быстро и сокрушительно закончился провалом через пару недель, когда, тогда еще Оля, обнаружила его, тогда еще Сережу, целующимся с ее подружкой Катькой. Елизавета Петровна учила ее женской мудрости: прощать измены мужчинам, ради приличной жизни. Но та Оля не смогла простить и переступить через себя и теперь сидела и смотрела на этого мужчину, который, по сути, еще и не стал мужчиной в свои двадцать девять лет. Он был молод. Настолько молод, что называть его Сергеем Кирилловичем было как-то не удобно.

Но его отец подарил ему квартиру, его отец подарил ему машину, его отец подарил ему шиномонтажку, его отец подарил ему автомойку. Теперь Сергей Кириллович значился бизнесменом, большим человеком в этом маленьком городе. Сергей, Серега, Серый – ему уже не подходило по статусу. Теперь в его недорогом спортивном костюме, в поношенных брендовых кроссовках, в позолоченных часах на запястье, да даже в поросшем щетиной и помятом алкоголем лице звонко и гордо читалось: Сергей Кириллович.

– От невзгод, – широко улыбнулся этот бывший красивый парень, раздобревший от пивных лет. – Вот, это тебе, – протянул он Ольге Игоревне, выбивающуюся из обычного списка, шоколадку «Аленку».

– Зачем? – растерялась Ольга Игоревна, оглядывая пустынный зал магазина, в котором обозначилась только фигура Ленки, с отсутствующим взглядом изучающая какую-то баночку на прилавке.

– Чтобы жизнь показалась хоть немножечко слаще, – так же улыбаясь и поудобнее устраиваясь у кассы, проворковал Сергей Кириллович. – Я долго думал, размышлял. Вспоминал. Нам же было хорошо вместе…

– Это ты про те две недели? – сведя брови, уточнила Ольга Игоревна.

– Разве две? Да не важно. Я скучал все эти годы по тебе. Я понял, что поступил неправильно, тогда с тобой. Да и вообще, Лилька сама на меня набросилась, а я не смог отбиться, а ты даже слушать не стала – бросила меня. Я так горевал.

– Катька… – на автомате поправила Ольга Игоревна, скривившись от воспоминаний.

– Ну пускай Катька, – махнул рукой Сергей Кириллович. – Это не так уж и важно.