Крокодил из страны Шарлотты

Михал спал с лица и без единого слова покинул помещение, но Алиции удалось сохранить присутствие духа.

— Проверь в карманах, — безукоризненно сдержанным голосом посоветовала она.

Животное из прачечной послушно полезло в карман и, в отличие от Михала, ликом зарумянилось. А потом чуть не валялось у нас в ногах и божилось, что это оно не из зловредности, а по недомыслию. На следующий же день Михал заказал еще два комплекта, один из них и позволил мне на этот раз беспрепятственно проникнуть в прачечную.

Животное тоже ходило в приятелях Аниты и частенько бывало в ее доме. Кроме того, оно любило путешествовать. Заезжало этим летом и в Копенгаген, точно не знаю когда, не интересовалась. А зря, оно-то вполне могло спереть шампур...

Впрочем, вряд ли. Трудно предположить, чтобы такую бестолочь пригрела какая-нибудь банда. Ни один уважающий себя преступник не рискнул бы с ним связываться.

А потом на горизонте возник еще субъект. Это о нем Алиция сказала:

— Я решила не предлагать ему ночлега в нашей прачечной, довольно с нас одного животного...

Субъект нанес нам визит как-то вечером, и, судя по тому, что Алиция встретила его с аффектированным восторгом, никаких добрых чувств она к нему не питала. Говорили они по-немецки, и я ни черта не поняла, а субъекта запомнила лишь потому, что он все время таращил на меня глаза и я боялась, не вывихнул бы он их. Я как раз вымыла волосы, накрутилась на бигуди, голова у меня была прикрыта по этому поводу какой-то тряпкой, а лицо украшали размазанные остатки грима, но так или иначе его внимание к моей особе показалось мне несколько преувеличенным. Я оставила их наедине и удалилась на кухню.

После короткого разговора Алиция заглянула ко мне:

— Я ухожу. Отведу его к нашей знакомой, пусть там переночует.

— Да веди его хоть на Лысую Гору, — покладисто согласилась я.

Не знаю, почему она сказала «к нашей знакомой» вместо того, чтобы просто назвать имя. Я знала всех ее копенгагенских подруг. Вполне могла сказать «к Грете» или «к Кирстен».

— Что это за буцефал? — спросила я, поморщившись, когда она вернулась.

— Приятель моего зятя, — процедила она так неохотно, что я больше не расспрашивала.

А вскорости — может, через две недели, а может, и раньше — состоялся званый ужин у Аниты. Весь вечер я гадала насчет того субъекта, где я могла видеть его физиономию. Меня сбило с толку, что он все время говорил ПО-ПОЛЬСКИ!

Оказалось, никакой он не иностранец, а чистокровный поляк — знакомый Аниты, тоже журналист. Тогда какого лешего Алиция объяснялась с ним по-немецки? Скорей всего, чтоб я ничего не поняла. Вот он-то и мог стащить шампур.

К сожалению, сколько я ни пыталась, никакой связи между кем-нибудь из двух этих типов и смертью Алиции усмотреть мне не удалось. А больше и в расчет-то принимать некого. Проклятый конверт из кофра! Возможно, милиции он и сгодится, а для меня от него толку как от козла молока.

Охотнее всего я бы сейчас отослала письмо Лешеку — так, мол, и так, все раскрылось, самое время тебе драпать морем в Латинскую Америку. Может, повинуясь чувству симпатии, я бы ему и написала, кабы не одна загвоздка. Мне вдруг припомнилась ненависть, сверкнувшая в глазах Алиции во время последнего нашего разговора. А если это была ненависть к Лешеку, в котором она горько обманулась?

В полной растерянности, ничего не решив, я собрала все бумажки и поплелась спать. Пересекая лестничную клетку, отделявшую офис от квартиры Бородатого, я заметила пол-этажом ниже замызганного юнца со свалявшимися космами — он курил, привалившись к стене. Я осуждающе покосилась на него — ну и молодежь пошла, хорошо же эти студенты проводят свои каникулы...

* * *

Только на следующий день, когда я, выйдя около полудня из дому, наткнулась на очередного лохматого юношу, на сей раз увлеченно созерцающего развешенные по ограде импрессионистские картинки, меня осенило, что дело тут нечисто. Слишком уж часто путаются у меня под ногами сопляки с перманентными кудрями, одного из них я точно видела дважды, а физиономия этого, у калитки, тоже мне не в новинку. Ясно — следят за мной. Знают, что я добралась до кофра, заполучила корреспонденцию, и всполошились. И откуда только они набрали такую орду, не иначе среди наркоманов, а расплачиваются за услуги героином...

На всякий случай теперь уже я стала прикидывать, в чьи бы это руки завещать унаследованную информацию, если придется и мне покинуть земную юдоль. В Польше найдется парочка верных людей, а в Дании? Подумав, я остановила свой выбор на Аните и, не откладывая в долгий ящик, поперлась к ней на работу.

Я собиралась вытащить ее в кафе и в спокойной обстановке потолковать, но выяснилось, что она только что отлучалась и во второй раз ей уже неудобно. Вообще-то спокойно потолковать можно было и у нее в комнате, там сидел только ее шеф, ни бельмеса не смысливший по-польски. Я пристроилась в кресле у стола, выжидая, пока она закончит разговор по телефону. А пока ждала да предавалась вчерашним думам, напрочь забыла, зачем явилась.