Крокодилова свадьба

– Вот. Здесь есть люк в подвал, но я совсем не помню, где он – хотя, найти его будет не проблема…

Пшикс пропустил это замечание мимо ушей – те на какое-то время перестали воспринимать внешние шумы, и пиротехник погрузился в себя. На грудь давило какое-то странное жгуче-нервозное чувство, все внутри напряглось под давлением, словно бы он стал водонапорной вышкой, из которой вот-вот должны начать откачивать какую-то эмоцию – Глиццерин догадывался, какую, но наверняка предположить боялся.

– А, простите, – очнулся он. – Что вы говорите про подвал?

– Вы тоже это чувствуете, да? – бросила Октава.

– Что? – вновь растерялся Пшикс.

– Ну, что-то такое странное… внутри. На груди.

– А. Да… И вроде как догадываюсь, что это.

– Я тоже. И мне это совсем не нравится

– В самом деле? – лицо пиротехника слегка поплыло. – Разве это должно быть неприятно?

– Нет, приятно. Просто это… нерациональноНеправильно. Вот так вот брать и…

– Влюбляться? – закончил мысль Глиццерин и еле-заметно покраснел.

Любовь с первого взгляда – штука страшная и, что самое ужасное, совершенно непонятная. Но за миллионы лет эволюции механизма противостояния так и не выработалось – по крайней мере, не у всех, некоторые стали просто игнорировать это чувство, и рано или поздно оно выдыхалось. Все газики любви испарялись, и эта розовая газировка, ненароком оставленная открытой, становилось невкусной, после чего выливалась в раковину.

И надо было найти дурака, который воспринял бы какую-то там непонятную «любовь с первого взгляда» всерьез. Или дураков, если поддавались оба полюса магнита «мужское-женское».

А, кстати, еще один важный момент – за те же миллионы лет эволюции человек так и не научился начинать отношения быстро, в лоб и сразу после первого – несколькосекундного – знакомства. Но Пшикс оказался бракованным солдатиком на фабрике по производству людей.

– Может, попробуем встречаться?

Октава так и опешила – хотя, идея показалась ей привлекательной. Но девушка всегда взвешивала любые вещи с разумной точки зрения – нужно было понять, правильно ли это, не нарушит ли это составленный план жизни, расчерченный на несколько лет вперед, и так далее. В общем, нужно было провести эмоцию по всем тайным канцеляриям разума.

– Ну, – заметила Октава, – это же просто нерационально – вот так вот брать и предлагать. И вообще, я не знаю, правильно ли это, и впишется ли это в график моей жизни, не нарушит ли всех последовательных планов и, главное, не противоречит ли это естественной логике вещей и этике.

– А должно? – удивился пиротехник.

– Любая внезапная эмоция противоречит разумной логике вещей. Тем более – влюбленность, – девушка смерила Пшикса взглядом. – Нооо… думаю, что попробовать можно. Но если что-то начнет идти не по графику и неразумно – то это дело надо будет тут же бросить. Скажем… начнем с пробного варианта. Назовем это… хм, смешное слово, но ладно, демоверсией романа. И если нет – то нет, хорошо?

– Если это даже временное «да», то я согласен, – улыбнулся Пшикс.

– Ладно, хорошо. Тогда осмотритесь… ой, мы же теперь, наверное, на ты. Осмотрись здесь, Глиц, а я пойду переоденусь – а то хожу перед тобой в пижаме.

– А я, собственно, и не против.

Октава странно посмотрела на пиротехника.

– Но это неправильно. Не должна девушка ходить перед незнакомцем – хоть мы теперь и встречаемся – в пижаме. Не-пра-виль-но

И девушка ушла.

На самом деле, Октава Крокодила сама была не против щеголять перед Пшиксом в пижаме и даже без нее, если уж на то пошло. Но это действительно выходило за рамки порядочности и логики, а девушка знала, что логика – главная путеводная звезда, следуя за которой точно не ошибешься.

Октава правда очень-очень хотела, чтобы итогом их разговора стало «да» – желательно, не на время, а навсегда. Но железный пресс рациональности очень правильно – как думала девушка – вдавил это желание поглубже в организм.

Всем, кроме самой Аллигории Крокодилы, казалось, что хозяйка дома находится в постоянной прострации, и только иногда выныривает из омута сознания. На самом деле оно так и было – мысли Крокодилы без дела шатались по необъятным просторам, лишь иногда собираясь в голове, чтобы ответить что-то и, понимая, что никому особо-то не нужны, вновь расходились.

Поэтому взгляд женщины продолжал блуждать в задумчивости – тем более, пока никаких вопросов не задавали.

Честер и Шляпс обсуждали какие-то вопросы оплаты и технические стороны всего мероприятия.

– …я ведь говорю, что не получится сделать люминку горящего мороженого. Слишком мало света. Сегодня уже пробовал в театре – меня развернули.

– Ой, ну хотя бы попробовать! – взмыл руками церемониймейстер.

– Я говорю еще раз, что не ручаюсь за качество, и не хочу, чтобы повторилась история с этим идиотом-режиссером…

– Но мне главное, чтобы люминки были! – шел напролом Чернокниг. – Чем больше – тем лучше! Мы договариваемся о количестве, а там, где технические трудности – качество встает на второй план…