Крокодилова свадьба

– Ты знаешь, если хочешь встретиться, ну, сходить погулять и все такое, давай чуть позже, потому что сейчас я немного работаю. И дел еще полно, – улыбнулся Глиццерин, садясь на край сцены.

– Нет, не хочу выбивать тебя из графика, и я совсем не по этому поводу, – отрезала Октава. – Я хотела прибежать еще вчера в ночи, но подумала, что ночью беспокоить тебя неправильно. К тому же, я не знаю, где ты живешь, вот и прибежала сюда в такую рань, потому что…

Она многозначительно замолчала.

– Что-то случилось? – успел вклиниться в тишину пиротехник.

– Да, – не стала тянуть Крокодила младшая. – У меня украли жизнь, Глиц

Пиротехник, до этого беззаботно болтавший ногами, замер.

– Ту самую жизнь?

– Да, именно ее.

– Ну, на этот раз мы точно знаем, где живет господин Омлетте́, хотя я сомневаюсь, что это был он.

– Я даже не подумала на папу, Глиц, – Октава призадумалась. – Я точно знаю, кто это сделал.

– Ты что, его видела?

– Последние дни я вижу его по несколько раз на дню. Это был Честер Чернокниг, Глиц. И нам что-то надо с этим делать, потому что… по-моему, он что-то задумал.

У Честера Чернокнига было много планов, он всегда что-то придумывал, но обычно эти задумки ограничивались базовыми подготовками к свадьбе: докупить что-то, договориться с кем-то, придумать что-то, ну и далее по свадебному списку.

Вот и сейчас, греясь в хрустальных лучиках солнца и порхая своей бордовой с золотыми нашивками накидкой, лучший свадебный церемониймейстер всех семи городов шел по полной утренней свежести и розовой пыльцы цветущих деревьев улице, шагая по совершенно обычным свадебным делам.

Правда, на этот раз, они были прочно связаны канатом с грандиозной задумкой. Настроению прибавляло тонуса и вечерняя шалость, которая удалась на все сто.

Когда Честер вошел в лавку «Воск, воск и еще раз он самый», его уже поджидал хозяин, явно пребывающий в не менее хорошем настроении. Приход Честера всегда сулил хорошую прибыль, много-много комплиментов и, иногда, даже приглашение на свадьбу. А грандиозность свадьбы мадам Крокодилы уже начинала поражать умы.

– Прекрасное доброе утро, господин Восск! – заверещал церемониймейстер, оглядываясь по сторонам. – Свечи уже привезли?

– Господин Чернокниг! Двадцать ящиков, все уже здесь, как мы и договаривались, – улыбнулся Восск.

– Я посмотрю?

Кивнув, хозяин пригласил Честера за прилавок и указал на несколько коробок. Открыв одну из них, церемониймейстер выудил наружу свечу, которая больше напоминала вырезанную из белой кости фигурку, покрашенную в синий цвет и декорированную рисованными серебристыми звездочками.

– Прекрасно! Отнесите их завтра на Метафорическую Улицу, в дом Крокодилы, хорошо? – он замялся и добавил: – За дополнительную плату, конечно!

– Не доставлять-Честера послать! – раздался прокуренный голосок, и карман Честера легонько засветился.

– Простите, господин Чернокниг? – ошалел хозяин магазинчика, уставившись на церемониймейстера. Восск подумал, что это сказал кто-то другой, тем более таких слов от Честера он не ожидал, но больше в магазине никого и не было. Не мог же он сам ляпнуть такое?..

– За что вы извиняетесь? – улыбнулся Честер и достал пузырек с апельсиновым маслом, смазав усы.

– Нет, видимо, мне показалось, что вы что-то сказали… – уже ничего не понимая, затряс головой Восск.

– Могу вас уверить, что я молчал.

– Да, да, конечно… Безусловно, я попрошу ребят отнести свечи в дом мадам Крокодилы. Свадьба ведь уже завтра, да?

– О да, – улыбнулся Чернокниг, пряча пузырек с маслом. Свечение в кармане, которое Восск так и не заметил, ослабло. – А еще так много надо успеть сделать!

Для начала, сказал про себя Честер, надо бы отдать Бальзмае платье, которое всю ночь проторчало у него дома.

Увертюр подумал, что Глиццерину не здоровится, когда тот ворвался к нему в кабинет и как-то неловко, краснея, решил отпроситься на пару часов, хотя еще несколько минут назад сам говорил о намеренно раннем подъеме и сверхурочных часах.

Режиссер сперва пришел в замешательство, но потом вспомнил об Октаве, которая искала Пшикса, и до него все дошло. Вполне серьезно, без шуток пригрозив Глиццерину если не увольнением, то понижением в случае слишком сильного опоздания, Увертюр добавил вслед уходящему пиротехнику:

– Придется сделать выбор, господин Пшикс.

– Простите, что? – не понял Глиццерин.

– Да так, мысли вслух. Идите, ваше время тикает.

Пиротехник с девушкой вышли на улицу, ворвались в потоки весеннего воздуха и теплого, но не обжигающего солнца, на всю эту красоту внимания не обращая. Даже пыльца от розовых деревьев словно бы перестала для них существовать.

– Ты уверена, что это был господин Чернокниг? – еще раз переспросил Пшикс, действуя по принципу «доверяй – но проверяй, желательно несколько раз».

– Ну, да. Дома была я, мама и Чернокниг – я уже не нашла жизнь в баночке, мама вообще не в курсе происходящего и ничего такого не видела, остается только Чернокниг.

– Ты рассказала об этом мам… мадам Аллигории?

– Конечно нет! Пусть не беспокоится, у нее и так голова забита свадьбой.