Крокодилова свадьба

Октаве и Глиццерину стало тяжело дышать.

– Это… из-за смерти, да? – спросила девушка, задыхаясь.

– Похоже, да, – выдавил пиротехник. – И это ее еще немного… но она так быстро появляется!

– Надо что-то делать! – попыталась прокричать Октава, правда получился у нее лишь тихий хрип.

Но что-то случилось само.

Когда Омлетте́ начал задыхаться, то понял – нужно действовать. В суматохе бушующих мыслей и страхов он даже не узнал голоса родной дочери, лишь понимал, что сейчас здесь находятся два ненужных человека, которые могут заметить его, и надо с ними что-то делать, а потом выбираться.

Он приготовился, как кот перед прыжком за мышью – только вот проблема заключалась в том, что кота по имени Омлетте́ всегда кормили мягким домашним кормом, а охотиться он никогда не удосуживался.

Бывший муж Крокодилы хотел издать истошных крик, но из-за загустевшего и колючего, причиняющего боль воздуха, лишь прохрипел, запутался в трубках, споткнулся и полетел вперед, повалившись прямо на приборы.

Трубки слетели с насадок. Дым начал заполнять подвал.

– Что это было?! – прохрипела Октава. – Тут кто-то есть!

Дым стремительно вырывался из бронзовых приборов.

– Надо срочно выключать дым-машины! – медленно, с трудом произнося каждое слово, ответил Пишикс, на ощупь став искать рычажки в суматохе.

– Но тогда Честер все заметит!

– Он уже заметил! Тот, кто только что тут грохнулся, сорвал трубы, и… и… – пиротехник сделал глубокий вдох, и в легкие словно насыпали гвоздей вперемешку с иголками. – На сцену дым больше не поступает. Лучше отключить все окончательно.

Пшикс щелкнул рычажками, потом споткнулся о лежащего и слегка шевелящегося человека, который моментально начал брыкаться. Пиротехник отлетел в сторону, успев ухватиться за что-то. Глиццерин восстановил равновесие и задвигался на ощупь, держась за то самое что-что, не давшее ему упасть.

– Эээ… Глиц? – просипела Октава.

– Что такое?

– Ты держишь меня за…

– За что?

– Ну, ты должен понять на ощупь.

Он понял, тут же убрав руки.

– Э, прости.

– А я не сказала, что мне не понравилось, – говорить было тяжело, но этот диалог напрашивался сам собой. Вот она, настоящая романтика – в кромешной тьме и рядом с черными пятнышками смерти, которые не сулят ничего хорошего.

– А разве это… не неправильно

– Да какая уже разница, – сказала девушка, окончательно сломавшись и ни капли этому не расстроившись.

– Тогда… эээ… можно считать, что демо-версия окончилась?

– Да, – сказала она, глотнув воздуха, а потом сморщилась от боли, – если мы, конечно, останемся живы.

Честер потерял бдительность, расслабился и забыл практически обо всем, жадно смотря, как на его глазах рождается так много жизни – в искрящемся призрачно-зеленом сиянии с мелодичным, еле слышным звуком, в котором, как церемониймейстеру казалось, было нечто потусторонне, цепляющее, как дудочка крысолова, и тащащее за собой куда-то сквозь зеркала.

Блаженное наслаждение треснуло, когда на сцене начались проблемы с дымом – Чернокниг похлопал глазами и увидел, что розовые клубы убывают. Потом он заметил, как шипит, извиваясь в конвульсиях, одна из трубок у люка.

Пока лучший свадебный церемониймейстер всех семи городов соображал, в чем проблема, дым стал окончательно рассеваться, и Честер по инерции рванул к люку, а непонимающие гости захлопали глазами – благо, актеры продолжили играть, несмотря на такое стечение обстоятельств. Не без шиканья Увертюра прямиком из зрительного зала, конечно.

Честер несся к люку, а потом увидел то, сам не знаю, что – все случилось так резко, что церемониймейстер не успел ничего сообразить.

Вот что произошло в этот смазанный неразберихой момент: люк резко распахнулся, – Чернокнигу пришлось попятиться, – оттуда буквально выпрыгнул кто-то, резко пронесся мимо Честера, задев его, и скрылся где-то в районе сцены.

Когда Честер помотал головой, придя в себя, он увидел, что этот человек забрался на саму сцену – вот теперь актерам пришлось остановиться.

– Омлетте́, – процедил церемониймейстер сквозь зубы. – Будь ты неладен. Я ведь тебя предупреждал…

Честер заметил одну маленькую, но невероятно важную деталь – в свете розовых магически фонарей, что до этого окрашивали дым, в руке у бывшего мужа Крокодилы красным мерцала магическая карамель.

– О нет, – выпучил глаза Чернокниг. – Он же не собирается…

Для Омлетте́ все произошло так стремительно, что время и место действия слились в одну неясную полосу. Последнее, что бывший муж Крокодилы помнил отчетливо – как он попытался крикнуть и повалить тех, кто пришел в подвал, а потом упал…