Кролиководство

Так же методично, как она вынимала из упаковки шарф, Банни вынула браслет и таким же ровным голосом произнесла: «Очень красивый. Спасибо». Третий подарок она развернула с такой же осторожностью. Проведя рукой по обложке книги, как будто та была рельефной, Банни сказала: «Интересно, что за все те годы, что мы женаты, ты ни разу не купил мне книгу, которую мне хотелось бы прочитать», после чего новый роман Аллена Перри отправился в полет через всю комнату. Альби взял пальто. Пошел по безлюдной Восьмой авеню. Когда желание задушить жену ослабело, вернулся домой.

Пока его не было, Банни развернула коробку с сахарным печеньем и успела съесть одно из них, прежде чем ее кулак с силой опустился на коробку и раскрошил остальное печенье.

— С тех пор, — рассказывает Альби Мюриэл, — если она не спит, не пытается уснуть или не притворяется, что спит, то плачет. Иногда я боюсь, что она никогда не прекратит плакать, как те люди, что икают и никак не могут остановиться. Живет на диване. За неделю ни разу не принимала душ и даже не чистила зубы.

— Однако же ей приходится вставать с дивана, чтобы ходить в одно место. — Логика у Мюриэл потрясающая.

Сам точно не зная почему, Альби предпочитает не рассказывать Мюриэл, как Банни наносит себе повреждения, как молотит себя по бедрам кулаками и кусает до крови губы, как будто раскрыть другому человеку то, что в первую очередь является тайной, означало бы предать Банни.

Когда приносят их заказ, Мюриэл ждет, пока ее суп немного остынет. Альби берет свой сэндвич, но, не попробовав, кладет обратно на тарелку:

— Она не выходит из квартиры шесть недель, a может, и больше. Почти месяц, как ни с кем, кроме меня, не разговаривает. Зато сегодня одержима идеей пойти праздновать. И ладно бы только на ужин, так еще и на эту тоскливую вечеринку. И отговорить ее я не в состоянии.

Мюриэл, разделяющая отвращение к празднованию Нового года, которое Банни доселе декларировала, собирается поужинать у себя дома оставшимися в холодильнике блюдами китайской кухни, а потом уютно свернуться калачиком с хорошей книгой, как раз таки новым романом Аллена Перри, о котором она не слышала ничего, кроме горячих хвалебных отзывов. Оставив ложку в супе, Мюриэл говорит Альби:

— Возможно, это начало конца.

— Так это, по-твоему, хороший знак? — спрашивает Альби.

— Я этого не говорила. Я только сказала, что, возможно, это начало конца. — Мюриэл протягивает руку над столом и проводит ею по Альбиной щеке.

Хищение персональных данных

В кладовке в прихожей, за нечасто используемым пылесосом, настольной лампой с неисправной проводкой, свернутой картой мира и собранием классических комиксов в картонной коробке, Банни отыскивает шредер. Бытовой шредер похож на портативный принтер, установленный на средних размеров пластмассовом ведре с большим полиэтиленовым мешком для мусора. Бытовые шредеры были популярны в те времена, когда измельчение бумаг считалось эффективной мерой защиты от хищения персональных данных. В наше время вряд ли стоит усилий рыться в мусоре в поисках старых банковских выписок, выпачканных в кофейной гуще, среди влажных бумажных полотенец, когда вместо этого можно взломать компьютер. Однако не страх хищения персональных данных стал для Банни причиной покупки шредера. Причиной стала привычка Альби к ксерокопированию, как минимум в трех экземплярах, на всякий случай, несмотря на то что все его материалы хранились в компьютере, своих научных работ, примечаний к еще не написанным научным работам, обширной переписки и несметного количества вырезок с интересующими его статьями из газет и журналов. Его шкафы для бумаг распирает, как живот от лишних килограммов, обладателю которого не удается застегнуть молнию на брюках, как бы он свой живот ни втягивал. «На всякий случай? На какой такой всякий случай?» — спрашивала мужа Банни бессчетное количество раз.

Никакого разумного ответа на свой вопрос Банни не получала, за исключением того, что Альби чувствует себя спокойнее, когда в доме каждой вещи больше чем по одной: три тюбика зубной пасты, семь коробок гигантских скрепок, четыре рулона скотча, десяток наборов шариковых ручек по шесть штук в каждом (четыре черных и два синих), пять банок его любимого инжирного варенья, и… вероятно, им никогда больше не придется покупать туалетную бумагу. По возможности Альби закупает все помногу, большими партиями. Включая и всякую фигню, которая потом лежит без применения, и полезные вещи, которые приходят со временем в негодность, типа сотен эластичных лент, рассохшихся и порвавшихся.

Реакция Альби на покупку шредера была такой: «Ха-ха, очень смешно».

Банни могла бы вернуть его в «Стейплс», чтобы обменять на шариковые ручки и скотч, но не стала себя утруждать. Просто поставила шредер в кладовку и более-менее про него забыла.