Кролиководство

— Что-нибудь помимо велбутрина?

Банни не упоминает про лексапро; возможно, она забыла про него, так как он, очевидно, не принес ей никакой пользы, да и вообще бог знает сколько времени прошло с тех пор, как она от него отказалась. А вот в употреблении эмбиена (но не лунесты) она сознается.

— А до велбутрина какие антидепрессанты вы принимали? — спрашивает доктор Фитцджеральд.

— Все подряд, — отвечает Банни.

— Все подряд? — недоверчиво переспрашивает доктор. — А какие конкретно?

— Не помню, но все подряд.

— Вы пьете?

Банни достает из коробки чистую салфетку.

— Иногда. Так, вино на ужин, какая-нибудь выпивка на вечеринках. — И хотя доктор Фитцджеральд ее об этом не спрашивает, Банни спешит признаться: — Я курю.

— Вы знаете, что в сестринской можете получать «Никоретте»? И вообще самое время бросить, не правда ли?

Ну нет, Банни не считает, что сейчас самое время бросить. Скорее хуже времени, чтобы бросить, и придумать нельзя, даже если предположить, что Банни хочет бросить курить, чего она на самом деле совершенно не хочет.

План действий доктора Фитцджеральд, то бишь путь к здоровой психике, начинается с поэтапного отказа от приема велбутрина.

— Мы сократим вашу дозу наполовину в течение двух дней, потом оставшуюся половину еще наполовину в течение еще двух дней. Затем я хочу назначить вам курс пароксетина с дополнительным лечением арипипразолом, — говорит доктор.

Пароксетин? Арипипразол? Врач, который говорит с тобой на каком-то своем языке, зная, что ты его не понимаешь, не отличается от заносчивого официанта, читающего пришедшим поужинать клиентам названия фирменных блюд по-французски; по-французски Банни как раз говорит свободно, но языком межнационального общения врачей владеет слабо. Впрочем, с психофармакологической терминологией она знакома не понаслышке. Пароксетин является дженериком паксила. То время, что Банни употребляла паксил, было беспросветным, это были четыре месяца сплошной апатии, а вот с арипипразолом Банни ранее не сталкивалась.

— А что это такое?

Доктор теребит жемчужную сережку в левом ухе и отвечает:

— Это такое атипичное антипсихотическое средство.

Когда дело касается большого депрессивного расстройства, нельзя исключать наличия бредовой меланхолии, но чтобы еще и психотическое расстройство?

— У меня психотическое расстройство? — спрашивает Банни.

У Банни нет психотического расстройства, однако антипсихотические препараты данного типа доказали свою высокую эффективность при лечении депрессий. Доктор говорит Банни, что абилифай, дополненный паксилом, дает превосходные результаты.

Если про арипипразол Банни могла и не знать, то, услышав торговое название «Абилифай», Банни сразу говорит «нет». Абилифай овеян легендами.

— Нет? — Вопрос доктора Фитцджеральд звучит так, будто слово «нет» она слышит впервые в жизни. — Нет? Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду «нет». Никакого абилифая, — отвечает Банни. — И никакого паксила тоже.

— Но почему? — спрашивает доктор.

Почему? Доктор Фитцджеральд сама должна знать почему, однако Банни объясняет:

— Из-за побочных эффектов.

— У любого лекарства есть побочные эффекты. — Для психиатра у доктора Фитцджеральд маловато терпения и проницательности.

Разумеется, у каждого лекарства бывают побочные эффекты, однако одно дело — это сухость в рту или эрекция на четыре с лишним часа и другое — смерть или выпадение волос. Побочные эффекты, которые Банни испытывала с паксилом, а именно апатия, граничащая с нарколепсией, и утрата либидо, когда сексуального влечения у нее осталось как у настольной лампы, были идентичны симптомам, мучающим ее в настоящее время, и ей предлагают абилифай?! Абилифай — это препарат, приводящий к существенному набору веса, вместе с неконтролируемыми судорожными движениями да еще шансами превратиться в человека, писающего в постель. Ну что это за лечение для человека, страдающего от депрессии? Никто в здравом да и не в здравом уме не назовет это повышением качества жизни.

— Не все испытывают весь набор побочных эффектов, — говорит доктор Фитцджеральд, — а у некоторых их нет вовсе.

Для пущей убедительности Банни продолжает в знак несогласия с доктором мотать головой.

— Вы должны слушать то, что я вам говорю, — говорит доктор. — Я пытаюсь вам помочь.

На какое-то мгновение Банни слепнет. Все становится черным, как уголь, а также багровым, затем появляется кольцо света, четко очерченного, с острыми гранями, в обрамлении огня, и этот свет пробивается сквозь тьму. Так выглядит ее ярость. Нарочито медленно Банни произносит:

— Нет, это вы должны меня слушать.

Покажи мне дорогу