Кроме шуток

Да,– говорит Элиот и понимает, что это правда. – Просто задумался.

Мы никому не причиним вреда.

Ты можешь вернуться, если хочешь, – говорит Остин. – Мы знаем, что ты никому не скажешь.

Чарли ободряюще кивает ему, скользит взглядом вниз по его шее.

Нет,– говорит он через некоторое время.

Она опять улыбается все той же свободной улыбкой. Остин тоже.

И вы доверяете этим ребятам?

Да.

Да.

Слэш отрывается от группы своих друзей и подходит к ним.

Вы же не на автобусе приехали?

Остин смотрит на Чарли, ожидая перевода. Элиот и Чарли качают головами.

На его машине.

Где она?

Элиот указывает на заднюю стену подвала, описывает узкий переулок позади дома.

Ладно, дайте подумать.

Лем отрывается от своей работы и протягивает Элиоту рулон синей изоленты, который он берет сам не зная зачем.

Иди переделай номер, – говорит она.

Что? – спрашивает Элиот.

Он первый раз за долгое время говорит вслух и поначалу даже не уверен, что издал хоть какой‐то звук.

Твой номерной знак. Ну, например, из 3 можно сделать 8, из D – B, что‐то в этом роде, понимаешь?

Она изображает, как отрывает, а потом клеит маленькие полоски изоленты.

D… сделать B, – пытается перевести Слэш.

Ладно, – говорит Элиот.

Грег наверху, – говорит Слэш, указывая на потолок. – Он впустит тебя, когда ты закончишь.

На улице в глаза Элиоту бьют лучи утреннего солнца. Он чувствует себя глупо, занимаясь этим средь бела дня, но не похоже, чтобы район стал более оживленным, чем был, когда они приехали. Последний шанс, думает он. Ты еще можешь уйти. Но он не знает, правда ли может.

Когда он возвращается, Грег предлагает ему сигарету и теплое “Нэтти айс”, и, затянувшись, он понимает, что все правильно и что вообще‐то давно уже пора ответить ударом на удар. Он допивает пиво, и Грег указывает в угол комнаты, где стоит ящик с другими банками. Элиот относит его вниз.

Завтрак для чемпионов, – говорит Лем. Она достает пиво из ящика и опустошает банку в пять больших глотков.

У Остина, как они быстро выяснили, самая уверенная рука. Он выпивает одно пиво за другим, при- слонившись к стене, но алкоголь никак не влияет на его способности, и Слэш все чаще подзывает его к столу, чтобы он помог соединить провода в труднодоступных местах.

Слэш машет рукой, Остин подходит к нему. Склонившись над старым дорожным будильником, Слэш говорит что‐то, чего он не видит.

Что?

Остин ищет глазами Чарли. Слэш зовет ее по имени, тут же хлопает себя ладонью по лбу, и Остин смеется. Абсурд ситуации в том, что Чарли давно уже самая глухая из них – электродная матрица КИ уничтожила ее остаточный слух. Слышащие люди, боясь глухоты, создали лекарства, которые только делают глухоту абсолютной. Теперь, когда импланта нет, Чарли уже не услышит то, что так хотели дать ей родители, – ни голосов, ни музыки, ни даже странного призрачного эха очень громких звуков, которые иногда слышит он сам. Тишина – это не так уж плохо, думает он. За исключением того, что Чарли чуть не умерла, чтобы в ней оказаться. За исключением ее шрамов. Он не смог защитить Чарли, но он никогда не допустит, чтобы то же самое случилось со Скай. Он подходит к Чарли, хлопает ее по плечу.

Помоги,– говорит он. – Не хочу все испортить.

Она улыбается, идет за ним к столу и переводит инструкции Слэша.

Остин кивает. Он гордится тем, что у него такие руки. Он прижимает два провода друг к другу, а Слэш включает паяльник.

после того как Фебруари выворачивает на колесо полицейского фургона, она стучит в их дверь и просит внести изменения в оповещения “Эмбер алерт”, включив в них еще одну ученицу, Чарли Серрано. Потом она пытается ввести мистера Серрано в курс дела, но в конце концов его так раздражают ее уклончивые ответы, что он обходит ее по широкой дуге и сам стучит в дверь фургона. Она знает, что и они ничем ему не помогут, но понимает – на его месте, вероятно, поступила бы так же.

Весь остаток утра она мечется между телефонными разговорами с журналистами, родителями, администраторами школьного округа и технической командой шерифа. Они взломали телефоны детей, но из переписок выяснилось только, что Чарли и Остин бурно флиртовали. Помимо Ривер-Вэлли, есть всего три места, где они побывали одновременно. Одно из них быстро идентифицируется как дом Уоркманов, а два других адреса – один на Стейт-стрит, второй в Восточном Колсоне – передаются патрульным для дальнейшего расследования. Тем не менее Фебруари склоняется над столом в полицейском фургоне и на всякий случай как можно более незаметно фотографирует список координат.