Крона огня

— Помнится, нечто подобное было и с Брунгильдой. Если память не изменяет, там у нее был некий талисман, еще со склепа, — та самая окаменевшая драконья кровь, что контролировала сон и пробуждение.

— Было дело. Погоди, погоди, ты хочешь сказать, шо можно выбить клин клином?

— Я могу лишь предположить это, но утверждать, к сожалению, не решился бы, и вряд ли кто-то сможет взять на себя такую ответственность. Но мне кажется вполне логичным, что зов огненной крови дракона может вырвать человека из сна.

— Или наоборот, загнать в летаргию, как было с Бруней. Зашибись, версия! Попробуем на лягушках?

— Возможно, лягушка сможет общаться с Медеей и, главное, с Олх, но, увы, вряд ли мы поймем ее рассказ.

— Если не поймем, кому-то придется с ней целоваться.

— О нет, увольте!

— Да как я тебя уволю? Тут же все по правилам: за два месяца заяву в письменном виде, обходной лист. Полный расчет, опять же — сдача материальных и нематериальных ценностей. Словом, это не ко мне.

— Я готова попробовать, — послышался на канале связи голос Женя.

— Ты? — удивился Сергей. — Целоваться с лягушкой? Франция в шоке!

— Сережа, оставь свои шуточки. Я серьезно. Книгу читать мне, кому же еще? Женщина всегда поймет женщину.

— Не факт, но допустим.

— А кроме того, мне представляется, что версия Бастиана должна сработать.

— А если нет?

— Если нет, тогда все будет очень плохо. Однако же Элигию, по его словам, удалось растормошить своего писаря. Да и к тому же вряд ли у нас есть какой-либо иной способ переговорить с Олх. Так что идти мне.

Глава 23

Что за женщина! На минуту оставишь без присмотра, кто-нибудь обязательно начинает к ней присматриваться.

Владимир Маяковский о Лиле Брик

Прогулка с дорогим племянником Шарлем изрядно позабавила благородную даму Брунгильду. Она только вошла во вкус необыкновенных приключений и готова была дальше развивать достигнутый успех, но вдруг неожиданно выяснилось, что крышка захлопнулась и развивать больше некуда и нечего. Такое бессовестное пренебрежение наполнило Брунгильду томной печалью и, что куда противней, беспросветной скукой. Она разглядывала оставленных Рейнаром вояк, размышляя, не придумать ли им какое-либо достойное применение. Но тщетно. Высокородная дама недоумевала, для чего это кривоносый нурсиец, как ни в чем не бывало распоряжавшийся войсками и людьми, невзирая на их титулы и звания, велел ей готовить замок к бою и, что уж совсем необычно, собирать войска. Для чего? Кто посмеет угрожать победителю абаров? Все же так спокойно, до противного спокойно! Даже птицы, утомленные дневной жарой, поют лениво, будто из-под палки.

Бароны, оставленные Рейнаром, похоже, разделяли ее недоумение. Конечно, повинуясь усвоенной с детства традиции и воинскому навыку, они знали, что безделье губит войско, и потому гнали праздность из своего военного лагеря. Всадники их отрядов круглосуточно отправлялись в разъезды и дозоры, а оставшиеся в замке бойцы упражнялись с оружием или ремонтировали обнаруженные тут баллисты и громоздкие требюше. Невесть для чего это было нужно, однако метательные орудия хранились в замке еще со времен отца Брунгильды, а стало быть, возникла необходимость сменить погрызенные крысами веревки, а кое-где установить новые балки вместо изъеденных древоточцами. Собранные по окрестным селениям вольные франки-землепашцы углубляли и чистили ров, копали волчьи ямы и всяко готовились к сражению с неведомым, однако, по всему видать, опасным врагом.