Кронпринц поневоле

И уж точно я не ожидал, что Мари пригласит меня на танец. Но по традиции отказываться неприлично, поэтому я увлек бывшую подругу в круг танцующих. Первые такты она молчала, а когда заговорила…

– Ты очень изменился, Астар, – тихо заметила Мари.

– Можно подумать, ты – нет, – ответил резче, чем хотел. – Смотрю, вы с Бертом стали не разлей вода.

– Да, а что? – Дочь ректора Дагеора испепеляла меня взглядом.

– Ничего, – сказал ей. – Просто констатирую факт.

– Послушай, Астар…

Вот это «послушай» сразу мне поведало, о чем дальше пойдет разговор. Не хочу я! Ничего не хочу. Но Мари продолжила:

– Я вижу, с тобой что-то происходит. И хочу помочь. Только скажи как.

– У меня все в порядке, Мари, – ответил сущую правду.

– Врешь.

– Нет.

– Аст, ты никогда не был таким! – Она все больше горячилась.

– Каким?

– Холодным и злым, – выпалила подруга.

– Следи за языком. – Вот теперь я точно начинал раздражаться.

– А то что? – Мари смотрела мне прямо в глаза.

– Пожалеешь.

Она замерла на миг, но тут же продолжила танец.

– Асти, ты хоть сам себя слышишь? – спросила звонко. – Мало того что ты не хочешь видеть ни меня, ни родных, так еще и угрожаешь! Что с тобой произошло? Я пытаюсь понять! И не могу.

– А может, я просто хочу, чтобы меня все оставили в покое? – Злость все сильнее бурлила в сердце. Где они все были, когда я действительно нуждался в них? Никого, никого не было рядом!

– Мы и так оставили. – Мари понизила голос. – И что? Год прошел, а тебя не узнать. В кого ты превратился, Аст? В бездушную статую!

Я размахнулся раньше, чем понял, что делаю, – и сердце чуть не остановилось. Запоздало замер, коснулся волос Мари, но она и так все поняла. Кусала губы в попытке не расплакаться. Мари и слезы – два понятия, которые нельзя совместить. Но сейчас она глухо всхлипнула и бросилась прочь. Я пошел было за ней, но увидел, как ее перехватил Берт и увел за собой. Что ж, так даже лучше. Мне оставалось вернуться на свое место и играть в почтительного сына и идеального наследника.

– Астар!

Дядя Аль встретил меня раньше, чем я добрался до пустого трона – отец тоже куда-то подевался.

– Ректор Дагеор?

Аль смотрел на меня так, будто я кого-то убил. Ах да, я же все-таки убил кого-то. Гвардейцев из папиной личной гвардии, которых знал с детства. Они пытались меня спасти, а я лишил их жизни.

– На два слова.

Аль почти вцепился в мой локоть и, наплевав на этикет, потащил за собой.

– Ты что творишь? – зашипел он мне в лицо, как только мы скрылись в нише у окна. – Я тебя спрашиваю!

– Не понимаю, о чем вы, – ответил спокойно. Злость улеглась. Наступил холод.

– Аст, ты чуть не ударил мою дочь.

– Она оскорбила меня.

– Чем?

Я молчал. Пересказывать наш разговор? К чему? Ректор Дагеор все равно будет на стороне своей дочери.

– Знаешь что? – Аль взял себя в руки и перестал напоминать вулкан, который вот-вот обрушит поток лавы на мою голову. – Я знаю тебя с первых минут жизни. И ты всегда был для меня как сын. И вот уж чего точно не ожидал, так это того, что ты посмеешь поднять руку на мою дочь. Мне казалось, Дар не прав. Что-то делает не так, вот ты и отгородился от нас. А теперь вижу, дело в тебе самом. Это тебе никто не нужен, Аст. Ты живешь в своем мирке, и, судя по всему, тебя это устраивает.

– Это неправда… – Почему-то стало больно.

– Правда! – припечатал ректор Дагеор. – Знаешь, я привык иметь дело с детьми. Разными, сам знаешь. Теми, кого с детства калечили, называя чудовищами. И я твердил им, что окружающие не правы. И никто не может тебя клеймить. Ты думаешь, тебе тяжело? Оглянись по сторонам. У тебя есть все, чего можно пожелать. Но разве тебе это нужно? Нет, куда проще закрыть душу и винить кого угодно, только не себя. Главный секрет в том, Аст, что чудовищами мы себя делаем сами.

Дядя Аль развернулся и ушел, а я остался. Стало тошно настолько, что пришлось опереться спиной о стену и постоять так несколько минут. И только когда выровнялось дыхание, пошел обратно в зал. Он неправ! Не может быть прав…

В бальном зале я выдержал еще с четверть часа. Видел, как ушла Мари – с Бертом. Затем сослался на головную боль и сбежал. Понимал, что отец все равно явится и выскажется куда резче, чем дядя Аль, но, видимо, не сегодня – праздник был в самом разгаре. Так что я забился в свою спальню и долго сидел в темноте, пока не услышал стук в дверь.

– Асти, ты здесь?

В комнату заглянула бабушка – как всегда, под видом прислуги. Медальон с иллюзией, который она носила, работал исправно.

– Да. Здравствуй, – улыбнулся я.

– Здравствуй, милый. С днем рождения.

Бабушка крепко меня обняла, и стало легче. Она одна поддерживала меня все эти безумно долгие три года, помогала стать сильнее, учила. Я был бесконечно ей благодарен, потому что постепенно одиночество перестало пугать и превратилось в награду.

– Ты бледный. – Арда сразу оценила мое состояние. – Опять поссорился с отцом?

– Не с отцом. С подругой, – ответил я.

– Мелочи. Помиришься, если захочешь. Лучше взгляни, что я тебе принесла. – И извлекла из складок платья длинную коробочку.

– Что это? – Любопытство взяло верх. Арда обычно приносила очень интересные вещицы.