Кронштадтское восстание. 1921. Семнадцать дней свободы

Петриченко писал, как подействовали на кронштадтских матросов первые сообщения о питерских событиях: «Команда, к общему негодованию, узнав о Петроградских событиях на стихийных митингах, которые категорически комиссарами запрещались, потребовала от комиссаров своего беспартийного представительства, которое бы в Петрограде познакомилось с действительностью, что происходит в Петрограде с рабочими, так как комиссары ‹…› уговорили команду, что это кучка агентов и шпионов Антанты пытается в Петрограде сделать забастовку, но теперь все улажено, и заводы работают. Одновременно с этим в Петрограде рабочим угрожали, что если они не примутся за работу, то революционный Кронштадт заставит их работать силой»[191]. Эти угрозы коммунистов рабочим вызвали еще большее возмущение среди матросов, которые, считая себя авангардом революции, меньше всего хотели, чтобы из них делали пугало. Кронштадтские чекисты сообщали: «В связи с событиями в Петрограде настроение команд резко изменилось к худшему; началось брожение, принявшее характер волнения»[192]. Вечером 25 февраля команда линкора «Севастополь» потребовала устроить собрание. На «Севастополь» срочно прибыл А. Г. Зосимов, комиссар бригады линейных кораблей. Матросы предъявили ему ряд требований: «1) Собрать БРИГАДНОЕ СОБРАНИЕ 26 февраля в 1 час дня на стенке против „Петропавловска“. 2) Не допустить ни одного ареста в связи с выступлением в Петрограде рабочих Трубочного завода как среди выступивших рабочих, так и среди воинских частей. 3) Обязательно выяснить требования, предъявленные выступившими рабочими. 4) Выяснить, какая флотская часть стреляла по выступившим рабочим и по чьей инициативе. (Последнее требование объяснялось массовыми слухами, ходившими по Петрограду и Кронштадту, что при разгоне рабочих демонстраций войска применяли оружие. На самом деле стреляли только курсанты в воздух. – Л. П.)». Учитывая настроение моряков, Зосимов стремился успокоить собравшихся и дать ответ на все поставленные вопросы. Масло в огонь подлило выступление прибывшего в середине собрания комиссара Кронштадтской крепости И. Г. Новикова. Не зная, что происходит именно на этом собрании, но хорошо помня о недовольстве матросов нехваткой обмундирования и обуви, он решил их успокоить: «Через несколько дней все матросы будут одеты и обуты». Его слова возмутили команду. Раздались возгласы: «Нас хотят купить и скрывают то, что делается в Петрограде»[193]. Зосимов, чтобы успокоить собравшихся, предложил избрать из своего состава делегацию (15 человек) для поездки в Петроград, чтобы разобраться в том, что происходит на самом деле. В делегацию вошло пять человек, все матросы с «Севастополя». Большевистские власти в Кронштадте действовали крайне несогласованно и, когда делегаты с «Севастополя» прибыли на «Петропавловск», их на него не пустили. Разгневанные матросы вернулись на «Севастополь» и дали сигнал на общее построение. Они объявили команде, что их не пустили на «Петропавловск» и даже пытались арестовать. Чтобы успокоить команду, комиссар «Севастополя» Б. Чистяков заявил, что он лично проведет делегатов на «Петропавловск». В результате совместная делегация матросов двух линкоров – «Петропавловска» и «Севастополя» утром 26 февраля выехала в Петроград. Матросов поразил внешний вид петроградских заводов и фабрик. Власти прибегали к всевозможным ухищрениям, чтобы не допустить матросов на заводы, но это им не удалось. Матросы смогли добиться созыва рабочих собраний, «…но тут же присутствовали члены чрезвычайных комиссий, казенных коммунистических профсоюзов, районных советов и фабрично-заводских комитетов, которые из себя представляли пугало для рабочих»[194].

В конце концов, побывав на заводах и в воинских частях и заявив на собраниях, что матросы не дадут рабочих в обиду, делегация вместе с представителями петроградских рабочих возвратилась в Кронштадт. В обстановке стремительно развивавшихся событий кронштадтские и питерские власти растерялись. Им было трудно представить, что «цвет» большевистской гвардии может решительно выступить против советской власти. Ряд партработников предлагали создать в крепости и на кораблях чрезвычайные тройки, но Новиков считал, «что в Кронштадте все находится в руках надежных, в том числе и особоважные форты…»[195] После подавления восстания некоторые следователи Особого отдела хотели привлечь к ответственности весь состав Кронштадтского партийного комитета.

Обстановка в Питере и Кронштадте накалялась с каждым часом. 27 февраля в связи с последними событиями был созван митинг в Морском манеже Петрограда, на котором пытался выступить Зиновьев, но рабочие не дали ему говорить. Вечером 28 февраля было созвано собрание на линкоре «Петропавловск», на котором выступали моряки, вернувшиеся из Петрограда и рассказавшие о своих впечатлениях, затем слово взял председатель собрания Петриченко. Он огласил основные требования кронштадтцев, одобренные собранием, получившие название «Кронштадтская резолюция»: