Кроссовки. Культурная биография спортивной обуви

«Многие знают друг друга, общаются. Но мне кажется, что именно как культуры, как сообщества они разные. Да, мы объединены брендами. Нас объединяют кроссовки, но в целом эти культуры разные. <…> Я думаю, это не только в России, это везде так (нельзя нарисовать универсальный портрет любителя кроссовок). Это все равно что просто сказать, что человек — рэпер. А какой он рэпер? Они же все очень разные, и зачастую эти люди друг друга очень не любят» (Дмитрий «Габонская Гадюка» Егоров).

Почему люди собирают кроссовки?

Размышляя об импульсах, которые привели их в фандом кроссовок и положили начало коллекционированию, многие российские энтузиасты ссылаются на детские или юношеские воспоминания. Этот момент не является специфическим для России — многие зарубежные коллекционеры, в частности американские, также вспоминают о кроссовках, которые в детстве были для них объектами желания, но которые они не могли себе позволить.

Особое место такие воспоминания занимают в рассказах российских коллекционеров тридцати пяти лет и старше, имеющих личный опыт советского и раннего постсоветского потребления. Он подразумевал не только отсутствие личных ресурсов для приобретения вещи, но и ее принципиальную недоступность на локальном рынке, а также особый статус импортных товаров из капиталистических стран, стоящих в потребительской иерархии выше, чем вещи отечественного производства и производства стран социалистического лагеря (об этом см., например: Юрчак 2014).

«У нашего поколения рожденных до московской Олимпиады это, по-моему, попытка утолить вечный голод детства вокруг кроссовок. Это безумные очереди, родственники из Америки, присылающие какие-то сумасшедшие вещи, по тем временам считающиеся космическими, вырезание из немецких журналов типа Otto „жориков“[213], которые тогда считались чем-то недостижимым. И в моем представлении коллекционирование лежит в такой психиатрической области, во всяком случае у меня (улыбается. — Е. К.). Это попытка нагона радости из детства: появление коробки, открытие ее, шуршащая бумага, а там — не просто кроссовки, а кроссовки, которые поддерживают какую-то историю, в которую ты сам погружаешься и потом погружаешь всех окружающих» (Таш Саркисян, коллекционер).

«Я никогда не мечтал собирать кроссовки. Просто хотел, чтобы у меня были кроссовки этой марки. Я 1974 года рождения. При Союзе кроссовки и джинсы — это было совсем другое, не так, как сейчас. Родители у меня работали на заводе, никаких сверхдоходов у нас не было. Однажды папа получил премию 120 рублей, и мама купила мне по большому секрету индийские джинсы. Однажды мы с мамой в очередной раз поехали в Москву за колбасой, и в каком-то магазине давали румынские кроссовки. И мама мне купила. Они были красивые, красные, шикарные. Поэтому это было просто идущее из детства желание: чтобы у меня были кроссовки именно этой марки. Что-то в них зацепило. Они были другие: это был не Nike и не Reebok. Я ездил в Москву в институт, и со мной в электричках ездили ребята, у которых были фирменные джинсы и фирменные кроссовки. Они „утюжили“ — меняли иностранцам значки и марки. И у них был такой стиль одежды, и мне он нравился. Там я и увидел эту марку Saucony.

У всех в Russian Saucony Team похожая история. Среди нас нет детей дипломатов. Чтобы купить кроссовки, надо было откладывать полгода или год. У меня был одноклассник, папа которого служил в Германии и привозил оттуда жвачку, пластинки, и у него всегда были кроссовки. У него был 45-й размер ноги, на два размера больше, чем мой, но мы все, его друзья, по очереди носили его кроссовки. Андрюха[214] постарше нас, и когда я смотрел на этих „утюгов“, он фактически таким „утюгом“ был и сам носил Saucony. <…> А потом, когда появилась финансовая возможность и все это стало доступно, я как-то снова обратил на это внимание. И так потихоньку пошло-поехало» (Сергей Ветров, коллекционер Saucony).

Хотя детские воспоминания играют важную роль, в целом коллекционирование кроссовок с точки зрения требуемых финансовых вложений и умения распределять ресурсы является скорее «взрослым» хобби, во всяком случае в России. Как минимум его можно назвать хобби раннего взрослого времени, когда экономические ресурсы уже позволяют человеку тратить определенное количество средств на приобретение экспонатов в коллекцию, но большая семья или собственный бизнес еще не требуют сокращать траты на дорогостоящие личные увлечения. Большинство российских коллекционеров первой волны начали собирать кроссовки, уже будучи взрослыми людьми, когда реализовать это увлечение позволили финансовые возможности.