Кровь ангелов

Дальний предок эру Линхольда, под старость ударившийся в философию и попавший в историю как один из мудрецов школы Божественного времени, оставил изречение «каждое мгновение – это целая жизнь».

Когда имеешь дело с правителями, истинность этих слов легко почувствовать на собственной шкуре: одно неудачное мгновение, и все, жизнь твоя заканчивается, причем очень невеселым образом.

– Вот так-то лучше, – сказал Вальгорн. – Жду от вас подробный план, проконсул.

– Да, мой государь. – Эру Линхольд поклонился еще раз, и хозяин Империума, повелитель тысяч планет, живое воплощение Божественного начала на Нашей Стороне, неспешно зашагал к двери.

Вот только когда он вышел, в совещательной комнате стало легче дышать.

– Ну вот это же надо же, а? – сказал Рудис эру Сильвард, сколь косноязычный, столь и толковый легат-квартирмейстер. – Пятый заново, ну… и еще два, хотя давно не было… зачем только, ведь это морока, и долгая?

– И не говори, Руди, – эру Линхольд фыркнул: остались только свои, подслушать их здесь нельзя, так что можно на время снять маску. – Ну, восстановить… э-э… пострадавший легион – это дело понятное, хоть и не быстрое, но сформировать еще два, Сорок Шестой и Сорок Седьмой, и при этом пустить в дело «оранжевую» мобилизацию… и все одновременно?

– Но куда деваться? – второй заместитель начальника штаба глянул на карту. – Неясно только, чем ему урги помешали, ну да, цапаемся мы с ними, вон Аллювию решили отдать, но к большой войне ведь не готовы.

– Это как раз понятно, – проворчал эру Линхольд. – Ему нужно отвлечь армию. Слишком многие запомнили, как именно новая Божественная Плоть взял трон, кто ему помогал и кто в результате оказался мятежником… – он сжал кулаки.

Гальвий эру Цейст и начальник генерального штаба когда-то начинали вместе, зелеными декурионами в гарнизоне на Фатуме, и проконсул тех славных времен не забыл…

Преторианцев среди штабных «моментов» не любили почти так же, как и межкорабельных «нырков» или штурмовых «пешеходов», все сходились в том, что те гнусные высокомерные ублюдки, мало на что годные, если дойдет до дела.

Хотя вон с Пятым легионом они как-то справились.

– Навтов и офицеров нужно держать занятыми, чтобы не думали лишнего, – продолжил эру Линхольд. – Лучшее же средство для занятости – война, а уж если удастся одержать хотя бы небольшую победу, то новая Божественная Плоть и вовсе станет героем.

– А разве удастся? – второй заместитель скептически усмехнулся.

– А это еще и от нас зависит, – проконсул нахмурился, давая понять, что эпизод пустой болтовни прошел, настало время для обычной штабной работы: один момент-жизнь сменился другим. – Поэтому, господа, беремся за дело, от тебя, Руди, мне нужен мобилизационный план по «оранжевой» схеме и что-то по новым легионам, ты, Шаливан, займешься развертыванием…

Можно как угодно относиться к новому хозяину Мерцающего трона, но они военные, и обязаны исполнять свой долг.

А это значит, что в ближайшие дни закрутится боевая махина Империума, что давно не пускалась в ход хотя бы на пятьдесят процентов, задвигаются люди и механизмы на сотнях планет, турригеры и целеры поплывут через пространство, и каждый день в штаб начнут приходить сводки о потерях…

Озадачив подчиненных, эру Линхольд подошел к карте, отыскал среди прочих огоньков тот, что обозначал инсулу Монтиса. А что, если развернуть пару легионов сюда, ударить по дворцу, где засел Вальгорн, так, чтобы осталась лишь дымящаяся яма… найдутся легаты, что с удовольствием выполнят такой приказ.

Хотя нет, нельзя, Божественная Плоть есть олицетворение всего человечества, и обратиться против нее… предательство есть предательство, кто бы ни сидел на престоле и как бы он себя ни вел.

А дело начальника генерального штаба – исполнять приказы.

Глава 6

Так пришли из небесных глубин они,

истребляющих тварей настали дни.

Полетел по Вселенной жестокий стон,

новой ярости гибельный дан закон.

На людей походили, но чужда им честь,

из всех чувств они знали лишь только месть.

В один год покорились им сто планет,

под Пурпуровым Сердцем узнали гнет.

«Сказание о Войне Сердец»,

Песня шестая, «Супремус»

Стволы деревьев, такие толстые, что каждый не обхватить и дюжине людей, изумрудно-зеленые и шершавые, усыпанная листьями с тарелку земля, заснеженные вершины на горизонте и зеленоватое солнце в зените. Вьющаяся между исполинов грунтовая дорога и неспешно двигающийся по ней экипаж, старинный, с огромными ребристыми колесами и крохотной кабиной.

Управлял им немногословный седой гомункул с серьгой в ухе, а Эний и Ларс располагались в кузове.