Кровь ангелов

Но тот, кто шел сейчас по проходам внутреннего двора, знал его очень хорошо и ориентировался свободно. Над громадным дворцом плыла зимняя ночь, «игрушки» большей частью спали, и в заполнившей здание тишине любой звук казался необычайно громким – шорох шагов и время от времени покашливание.

Он пересек перистиль, в центре которого росло гром-дерево с Таэды, а на стенах висели деревянные маски демонов Хаоса, и свернул в залитый тьмой дверной проем. Переступив порог, постоял мгновение, но не для того, чтобы привыкнуть к мраку – его глаза адаптировались мгновенно, – а давая тем, кто ждал в комнате, себя рассмотреть.

Хотя его уже наверняка узнали – по запаху.

– Явился не запылился, – сказали из угла, где шевельнулась уродливая тень.

– Как всегда вовремя, – проговорил тот, кто переступил порог. – Вы в порядке?

– Еще в каком, – отозвались с пола, где, разбросав конечности, лежал на животе некто. – Пищи хватает, развлечений столько, что можно только ими и заниматься… жаль, что нам это недоступно.

Голоса существ, что ждали в темной, много лет пустовавшей комнате, были почти одинаковыми.

– Что, Друг толкает? – спросил тот, кто переступил порог.

– Еще как. Он у меня молодой, не то что у тебя, и хочет многого, – ответили с пола. – Ты сам что скажешь?

– О, процесс идет как надо, развивается, как я и предполагал. – Пришедший уселся, скрестив ноги. – Он слаб, хоть и считает себя сильным, и мое воздействие, помноженное на влияние Мерцающего трона, сводит его с ума, и скоро он задумается о том, о чем когда-то задумался один из его далеких предков.

– Но Вальгорн же учился в Скола Анимус? – поинтересовались из угла.

– Ничего себе, ну и что? – Сидевший, скрестив ноги, пожал плечами, и движение это вышло у него каким-то странным. – Их учение не годится для таких случаев, оно варварское и подходит лишь обитателям планет, не входящих в Империум, а здесь, в его средоточии, оно даже опасно для своего носителя.

– Яростные страсти скорее уничтожат, разорвут на части того, кто им следует, – задумчиво произнес тот, что лежал, – чем очистят его и позволят стать сильнее… Великолепно. Значит, скоро мы сможем пустить в ход еще несколько яиц, и у нас будет много новых Друзей.

– Не спеши, не греши, не кипеши, – пробормотали в углу. – Когда лезешь на свет, тебя могут заметить, а мы выбрались на самое освещенное место, к Мерцающему трону. Куда проще было прятаться на отдаленных планетах… Никто не подозревает тебя?

– Кто? – Сидевший вновь пожал плечами. – Префект претория слишком глуп, понтифик боится до мокрых штанов, а сивилла ограничена представлениями своей Антрум Ноктурна, не в силах вырваться из тех предрассудков, что веками живут в людской памяти.

– Ну да, вроде больше некому, – пробурчали из угла. – Но все равно кажется мне, что не все так просто, что есть опасность, о которой мы пока не знаем… Шевеление какое-то чудное. Друг беспокоится, а его беспокойство передается и мне.

– Ничего себе, опасность, – сидевший почесал голову. – Ладно, с ней разберемся. Настало время для Единения…

Он встал.

– Настало, – согласился располагавшийся в углу, а лежавший поднялся одним гибким движением.

Они сошлись втроем, тесно прижались друг к другу.

Некоторое время не происходило ничего, но затем в темной, давно пустующей комнате в самом сердце внутреннего двора, всего лишь в пятистах метрах по прямой от Мерцающего трона, вспыхнул холодный зеленый свет, неприятный для глаз, раздражающий зрение.

А потом раздались негромкие звуки, так же мало похожие на человеческую речь, как и хохот гиены.

Глава 10

Власть эфемерна и загадочна, никто не знает, что это такое, но почти каждый желает ее.

Попавшие под обаяние ее блестящего облика теряют разум, вкусившие ее сладкого аромата – совесть и достоинство, лишаются свободы и жизни.

Власть – призрак, что стоит над человечеством вот уже тысячи лет, со времен до Фуги, и потрясает короной, зубцы которой испачканы кровью.

Триллий Кунктатор,

«Размышления небожественной плоти»

Блестящий шар размером с человеческую голову и полдюжины других, поменьше, что раскиданы вокруг первого, сотни искорок, движущихся в разных направлениях и с неодинаковой скоростью, рядом с каждой несколько групп постоянно меняющихся цифр. Извилистые линии, непонятно что соединяющие, все это лишенное цвета, какое-то зеленовато-серое, но в то же время живое.

Теперь Ларс знал, что так выглядит пространство для тех, кто управляет транснависом.