Кровь ангелов

– Что это? – прошептал артиллерист, когда справа, из-за сарая, где обычно хранился урожай, донесся влажный всхлип.

– Плакучая соня, – ответил Ларс.

Если эта пугливая тварь появилась рядом с усадьбой, значит, людей тут не было давно, да и ургов тоже.

Всхлип прозвучал снова, и с крыши сарая сорвалось черное мохнатое существо размером с зайца, суматошно заколотило крыльями. Ушло к самой земле, затем поднялось повыше и зигзагами помчалось к стене деревьев, оглашая окрестности похожими на детский плач воплями.

Они прошли между домом и мастерской и выбрались во двор.

– О Превознесенный! – воскликнул Энхо.

У крыльца валялся труп, но не кого-то из обитателей усадьбы – черная сутана говорила о том, что перед ними служитель Божественной Плоти, и выглядел он куда крупнее, чем даже мама Ларса.

– Прикрывай! – напомнил Ларс и медленно двинулся к телу.

Запаха разложения, как ни странно, не было, признаков того, что здесь побывали падальщики, тоже, и мертвый Гней Атрокс выглядел так же, как при жизни: бритая голова, худое, почти изможденное лицо, темные глаза, обычные, человеческие, и третий, подобный драгоценному камню, что вживлен в плоть немного выше переносицы.

– Странно, повреждений не видно, – пробормотал Ларс, опускаясь на корточки. – Откуда он тут взялся?

– Это «заморозка», ургское ручное оружие, – подсказал артиллерист. – Мгновенно прекращает все процессы в организме, так что плоть словно каменеет и труп разлагается очень медленно.

Ларс кивнул – да, он читал о таком, будучи в Умбра Ангустус.

Выходит, примаса убили урги, но почему это произошло здесь, а не где-нибудь в окрестностях Аллюполиса?

– Мама! – позвал он. – Эти! Лана!

Никто не ответил, лишь в лесу завопила плакучая соня.

– Оставайся тут, я обыщу дом, – сказал Ларс и поднялся.

Непонятно отчего, но ему не хотелось, чтобы чужак, пусть даже соратник, входил туда, где он сам прожил всю жизнь, чтобы кто-то топтался по лестницам, заглядывал в комнаты, наполненные воспоминаниями, отголосками смеха тех, кого он любил… Неважно, что там могли побывать и осквернить помещения урги, их не пустить он не имел возможности.

Артиллерист кивнул, повернулся так, чтобы видеть весь двор.

Поднявшись на крыльцо, Ларс заглянул в открытую дверь – вестибюль выглядит как обычно, разве что на полу пыль, чего мама никогда бы не допустила, и пахнет не горячим супом или теплым хлебом, а запустением, сыростью и плесенью.

Ну что же, надо зайти… пусть даже он рискует обнаружить там еще три трупа.

Изуродованные «заморозкой» тела родных… их можно будет хотя бы похоронить.

Из дома Ларс вышел минут через десять – внутри он не нашел никого и ничего, не увидел следов того, что жилище покидали в спешке или что здесь происходила борьба.

Ощущение такое, что хозяева просто вышли… и не вернулись.

В атриуме – большой плюшевый медведь, без которого Лана, младшая из близняшек, не ложилась спать, на кухне плита заставлена кастрюлями, словно мама собиралась готовить, эрус-контроллер выключен, мертв из-за того, что источник энергии выработал свой ресурс.

– Ну что? – спросил Энхо.

– Никого и ничего, – отозвался Ларс, пытаясь сообразить, что же такое он испытывает – облегчение, безразличие, страх?

Он двигался и разговаривал абсолютно спокойно, словно ничего не произошло, сердце будто накрыл стальной колпак, а под ним осталось пылающее, тревожащее, раздражающее чувство без имени.

– Мы должны отправиться в Аллюполис, они наверняка там.

– Нет, это невозможно, – нахмурился артиллерист. – Там точно урги, противокосмическая и противовоздушная такая, что даже мелкая летучая тварь не проскочит, не то что наш транснавис.

– И что? Я должен попытаться их найти, – Ларс сам понимал, что несет ерунду, что не представляет, где искать маму и сестер, и что даже если они и вправду в Аллюполисе, это мало что меняет.

Город большой, и за час-другой его не обыщешь.

Но он был не в силах признать, что они мертвы или почти что мертвы, сгинули навсегда… еще некоторое время назад он смирился с этой мыслью, принял для себя, что все, у него нет родичей, но здесь, на Аллювии, в доме, где он родился и вырос, его смирение разлетелось вдребезги.

Ларс вновь хотел надеяться, желал действовать… только бы они уцелели!

– Мы погибнем зря, – сказал Энхо. – Урги используют женщин и детей как «биологический материал», нам в Каструм Аетас фильм специальный на эту тему показывали…

– Заткнись! – прошипел Ларс, разворачиваясь к артиллеристу и хватая его за комбинезон на груди.

Плевать, что Энхо выше на полголовы и наверняка сильнее, плевать на все!

Но это движение и возглас неожиданно истощили силы, накатила апатия – в конце концов он и так сделал все, что мог, прилетел на Аллювию из-за пределов Империума. Надо признать, что все, он один, и единственный оставшийся родственник – это Вальгорн, сидящий на Мерцающем троне, гнусный узурпатор, достойный не просто смерти, а мучительной казни.

– Пошли, – сказал Ларс, отпуская Энхо. – Давай-ка назад. Извини, если что…

– Ничего, я понимаю.