Кровь ацтека. Наследник

Совладав со своими чувствами, я приобрёл книгу по сходной цене и спешно покинул лавку.

Вечером на постоялом дворе, где мы остановились, я показал книгу Матео. Он тяжело вздохнул и отправился в трактир опрокинуть стаканчик.

106

В вечер перед «спектаклем» мы все нервничали. На успех представления у публики рассчитывать не приходилось. Правда, хоть и было ясно, что благочестивая постановка вызовет ворчание мушкетёров, но вряд ли даже они решатся освистывать Матео слишком громко, когда он вещает со сцены о Божьем воздаянии.

Матео предстояло исполнять роль рассказчика, а двоим нашим разбойникам помогать ему, иллюстрируя его слова своими действиями. Падать в нужных местах «замертво», а также устраивать «гром и молнию», подрывая порох и размахивая факелом перед большим зеркалом.

Третий разбойник должен был рыть со мной туннель.

Что, удивились? Спрашиваете, какой ещё туннель? Si, как вы и думали, мы собирались пробраться на монетный двор благодаря взрывам. Но вы-то наверняка вообразили, будто мы хотим проломить стену и ворваться внутрь. Ну уж нет, не настолько мы locos! Ясно же было, что хотя стражники наверняка поднимутся на второй этаж, а то и на крышу, чтобы смотреть оттуда пьесу, но если подорвать стену, то содрогнётся всё здание. Так вот, взрывы как раз для того и требовались, чтобы отвлечь внимание внутренней стражи и заглушить своим шумом звуки нашей тайной деятельности.

Уж не помню, говорил ли я вам, amigos, что, хотя стены монетного двора и были прочны, а окна забраны железными решётками, но пол нижнего этажа был дощатым. А помните ли вы, что грунт в этом городе такой мягкий и влажный, что копать землю здесь можно обыкновенной ложкой? Вот мы и копали, а землю вывозили в лес на тех самых повозках, на которых привозили оттуда дерево для сцены.

Собственно говоря, весь туннель достигал семи-восьми футов в длину и трёх в ширину — можно сказать, настоящий коридор для такого человека, как я, наловчившегося, например с целью ограбления древней гробницы, протискиваться и не в такие щели. Начинался туннель на огороженной площадке позади сцены, проходил под стеной и выводил прямо в сокровищницу — помещение, которое мы приметили ещё во время инспекции. Золото и серебро складывали туда и хранили под запором, пока не забирали на пробу и обработку.

Больше всего мы боялись, как бы наш туннель не затопило водой.

Признаться, я даже время от времени начинал всерьёз опасаться, что боги ацтеков могут отплатить мне за осквернение их храма на Монте-Альбан.

Когда пьеса началась, я выглянул из-за занавеса, высматривая Елену. Вообще-то представления чаще устраивались днём, но на сей раз нам требовалась темнота. Сцена была освещена свечами и факелами, чтобы зрители могли видеть, как Матео и других исполнителей поражают молнии.

Я знал, что тема постановки вряд ли заинтересует Елену, но, поскольку артисты вообще выступали в городе нечасто, всё-таки надеялся, что она посетит представление из чистого любопытства. Разумеется, как дама из общества, она должна была наблюдать за действием из окна или с балкона одного из домов напротив. Однако сумрак не позволял мне разглядеть большую часть зрителей — в то время как сцена была ярко освещена, публика утопала в темноте. Однако две знакомые фигуры мой взгляд всё же вычленил — инспектора и помощника управляющего монетным двором.

Я понял, что индейцы всё-таки неправильно посчитали дни.

Но мало этого, Матео — вот ведь проклятый актёришка! — даже в нынешних обстоятельствах, когда и пьеса-то ставилась лишь для отвода глаз, всё-таки вознамерился произвести впечатление на зрителей, а потом разошёлся на сцене так, что капюшон свалился, выставив его физиономию на всеобщее обозрение.

iMadre de Dios! Матерь Божья! Чёртов инспектор мог опознать его в любое мгновение. Меня охватила такая паника, что сердце готово было выскочить из груди. Я не мог бежать, не предупредив друга, но каждая моя попытка окликнуть его громким шёпотом заглушалась взрывами, да и в любом случае, чтобы привлечь внимание Матео, мне, наверное, пришлось бы взорвать бомбу прямо у него под ногами. Роль Гласа Господня поглотила моего друга настолько, что ничего иного он просто не замечал.

Я с ужасом взирал на инспектора, ожидая разоблачения, однако тот, к моему удивлению, спокойно смотрел на сцену, словно не замечая ничего необычного. А может, чиновник и правда не узнал Матео? Он же подслеповат, словно летучая мышь. Я присмотрелся внимательнее. Никаких признаков беспокойства — его голова поворачивалась, следуя за энергичными движениями Матео, но ничего подозрительного инспектор явно не замечал.

Но что, если среди зрителей присутствует и слуга? Уж у того-то с глазами точно всё в порядке.

Да и сколько ещё людей могли бы опознать picaro, считавшегося отправленным в Манилу, да там и сгинувшим?

Делать было нечего, и я устремился к лазу. Бандит по имени Энрике, мой напарник, ждал. С помощью привязанного к верёвке ведра мы вычерпали значительную часть воды, так что утонуть я, если не слишком торопиться, особо не рисковал.