Кровь драконов

– Да. Тебе больше понравилось бы, если бы я заявил, что мы подрались? Мы оба понимали, что до этого может дойти. Рапскаль меняется, вбирая воспоминания древнего Старшего. Он становится… – Татс оборвал себя на полуслове и продолжил: – Напористым. – Но она почувствовала, что Татс не уверен в этой характеристике. – И именно у него хватило мудрости сказать, что ему не хочется ссориться со мной. Что мы слишком долго были друзьями, чтобы изменить это по любой причине – и в особенности из-за того, что мы ревнуем тебя.

Тимара не шевелилась, пытаясь проанализировать свои чувства. Ее раздирали обида и гнев, причем одновременно. Почему? Потому что у нее возникло ощущение, что соперники не приняли ее во внимание. Возможно, они вдвоем пришли к какому-то решению, которое следовало обсуждать с ней.

– И что вы двое надумали? – спросила она, пытаясь не взорваться.

Татс потянулся и взял ее за руку. Она не стала отнимать руки, но на пожатие его пальцев не ответила.

– Ничего, Тимара. Разговор был не такой. Мы оба – не Грефт и не думаем, что можем заставить тебя сделать выбор. Ты обоих нас в этом убедила. Когда – или если – ты захочешь быть с одним из нас, ты так и поступишь. А пока…

Он тихо вздохнул и наконец посмотрел на нее.

– А пока вы ждете, – подытожила она и почувствовала удовлетворение: пусть Татс поймет, что ситуацию контролирует она.

– Жду. Или не жду.

Тимара изумленно воззрилась на Татса. Странно было видеть его нынешнее лицо и вспоминать того гладкокожего паренька, которым он был прежде. Драконица славно поработала над ним и изменила его на свой вкус. Она запечатала рабскую татуировку юноши в узор его чешуи, и лошадь на щеке Татса уже напоминала дракона. Тимара хотела было до нее дотронуться – но удержалась.

– Что это значит?

– Только то, что я свободен, как и ты, Тимара. Я могу уйти, найти кого-то еще…

– Джерд! – прорычала она.

– Да, она мне на это уже намекнула. – Он повернулся на бок и опять потянул ее за руку. Она неохотно легла рядом с ним. Спустя некоторое время скамья подстроилась под ее крылья, и ей стало удобно. Тимара повернула голову и пронзила Татса холодным взглядом. Он улыбнулся. – Но я могу жить в одиночестве. Или набраться терпения и познакомиться с новой девушкой, которая однажды появится в Кельсингре. Кто знает?.. У меня есть время. Вот о чем мы с Рапскалем болтали. Что если – а это кажется вполне вероятным – мы сможем прожить две или даже три сотни лет, то нам не надо торопиться. Какое счастье!.. Нам не нужно жить так, словно мы дети, которые дерутся из-за игрушек.

Что? Она – игрушка? Тимара попыталась отстраниться.

– Нет, дослушай меня, Тимара. Я отреагировал так же, когда Рапскаль начал со мной говорить. Порой он просто превращает мои чувства к тебе во что-то тривиальное. Дескать, мне стоит просто подождать – и когда он с тобой расстанется, я смогу тебя заполучить. Но он имел в виду совсем другое. Поначалу мне казалось глупым, что он прикипел к камням памяти. Но теперь я уверен – он что-то узнал и скрывает. Он заявил, что чем длиннее жизнь, тем важнее сохранять друзей и не затевать бессмысленных ссор. – Улыбка Татса чуть померкла, и на его лице отразилось беспокойство. – Он сказал, что, как солдат, он понял: крепкая мужская дружба – это самое важное, что есть на свете. Вещи могут сломаться или потеряться. Человек может полагаться только на то, что у него в мыслях и в сердце.

Татс поднял свободную руку и погладил Тимару по щеке.

– Он твердил, что, какое бы решение ты ни приняла, он хочет остаться моим другом. И он спросил меня, способен ли на это и я. Смирюсь ли я с твоим выбором… и не буду ли я позже винить соперника…

– По-моему, именно это я и пыталась тебе объяснить, – прошептала Тимара, но втайне она сомневалась, что так и было на самом деле.

– И он добавил кое-что еще, над чем я серьезно заду-мался. В общем, если судить по воспоминаниям из камня, – некоторые Старшие сталкивались с подобной же проблемой. И они решали ее тем, что не ревновали. Не ограничивали женщину одним мужчиной. Или мужчину одной жен-щиной.

Татс умолк и вновь стал смотреть в небо. Тимаре страстно захотелось понять, что отразилось в его взгляде: ведь теперь он не хотел делиться с ней своими чувствами. Он боится – или надеется, – что она на это согласится? Такую идею она услышала не в первый раз. В последнее время Джерд ясно давала понять, что намерена уделять внимание всем, кому пожелает, и никто не должен считать ее своей просто потому, что она провела с ним ночь. Или целый месяц. Трое или четверо хранителей, похоже, приняли такие отношения. Тимара была в курсе их презрительных высказываний в ее адрес, но с несколькими из них у Джерд образовался подлинный союз, причем ее партнеры казались связанными не только с ней, но и друг с другом. Тимара сомневалась в том, что романы Джерд выдержат испытание временем, но решила игнорировать происходящее.

Однако если Татс предлагает это в качестве решения…

Она процедила: