Кровь эльфов

Искомая «Медная кружка» оказалась несколько дальше, чем рассказывал мальчишка. В шуме и толкотне рыночной площади какой-то малолетний карманник попытался срезать у Криса кошелек; парня не смутила ни черная форма, ни медальон, болтавшийся на груди. Крис, не глядя, ткнул локтем за спину, тут же крутанувшись на каблуке, и добавил ребром ладони. Второй удар вышел смазанным: воришка согнулся, сжимая сломанный нос, и получил ребром ладони не по шее, а по лбу. Повезло. Распластав руки, юнец навзничь рухнул в дорожную грязь, но никто из прохожих даже не замедлил шага, из чего Крис заключил — такое здесь не в диковинку.

Каменоломни Мирдена послужили городу на славу: большинство домов были каменные, крыши черепичные, брусчатку на площадях и улицах регулярно обновляли. Вскоре камни брусчатки сменили гнилые доски мостовой. Огибающая рыночную площадь улочка вывела его к двухэтажному каменному дому с почерневшей от времени деревянной дверью. С деревом в Мирдене были сложности, зато камня — хоть отбавляй. Над дверью висела каменная вывеска с выбитой на ней кружкой пенистого напитка.

Крис скептически оглядел здание. Надежда, что на постоялом дворе не будет клопов, таяла на глазах. Про приличное вино говорить и вовсе не приходилось. Дознаватель за свою жизнь бывал и в более гнусных местах, вспомнить хотя бы злосчастный Перран. Там подобное заведение считалось бы лучшим в городе.

Делать нечего. Пожав плечами, Крис толкнул дверь и вошел внутрь.

2

Немир Варто хмуро посмотрел в опустевшую кружку. Стоявший на столе глиняный кувшин тоже был пуст, к превеликому огорчению начальника тюрьмы. Мужчина нетерпеливо постучал кружкой о деревянную столешницу, и испуганная служанка принесла новый кувшин с пивом.

Немир шлепнул ее по костлявому заду, удовлетворенно хмыкнул, отхлебнув из кружки, и снова помрачнел. Утром его вызвал к себе бургомистр и долго бранил, обещая сослать на каторгу вместе со всей его командой. Немир краснел, бледнел, мрачно кивал, но спорить с бургомистром не стал.

Бургомистра тоже можно было понять — на его плечи легла непосильная ноша. Он заметно нервничал, стучал по столу, срывался на крик. Император приказал разместить солдат (шутка ли, два легиона) укрепить стены, собрать ополчение… Несколько десятилетий мирной жизни сыграли с Мирденом злую шутку: крепостная стена местами разрушилась, ворота давно нуждались в ремонте, ров зарос травой и камышом. Из Сангенгарда приходили самые противоречивые вести, но ясно было одно — город в руках врага.

Следить за состоянием оборонительных сооружений стоило загодя, но доходов Императорской казны едва хватало на более неотложные дела, а все усилия спихнуть обязанности по ремонту стен и содержанию гарнизона на магистрат наталкивались на нежелание горожан менять вековые устои и нести дополнительные траты. Скорее даже второе, нежели первое.

Сейчас уже не верилось, что раньше в тюрьме не хватало свободных камер. Заключенные добывали железную и серебряную руду в местных рудниках, и разросшийся вокруг тюрьмы городок процветал. Но рудники иссякли, а вместе с ними и благополучие Мирдена, оставив один лишь серый камень. Теперь заключенных со всех концов Империи везли в Сангенгард, а оттуда морем на рудники Салконовых островов. В знаменитой некогда тюрьме Мирдена нынче держали местных мелких воришек и возмутителей спокойствия. Караванная торговля с Восточным Пределом кое-как поддерживала существование города, но восстановить былое процветание, Мирдену было не суждено.

В завершении дня стражники притащили сумасшедшую. Начальник тюрьмы хмуро оглядел своих подчиненных и зажатую между ними хрупкую девушку в грязном окровавленном платье. Она умоляюще смотрела на него.

— Вот.

— Что «вот»? — переспросил Немир.

— Вот, господин начальник, — пробубнил стражник. — Стучалась в дом к господину Руфу, потом к господину Карлосу, потом рвалась в библиотеку и в магистрат. Кричала про убийц, а сама вся в крови. Мы ее к преподобному Анжею хотели, мол, бесноватая, но бургомистр велел к вам. И это, — стражник показал перевязанный палец — сопротивлялась при задержании.

— И куда мне ее девать?! — Немир начинал звереть.

Стражники тупо уставились на своего начальника. Немир устало прикрыл глаза рукой. Он мысленно досчитал до пяти, что не особо помогло. Заниматься девчонкой ему совершенно не хотелось, да и девать ее некуда. Начальник тюрьмы достал из стола засаленную тетрадь, перо и почти высохшую чернильницу.

— Как звать? — обратился он к девушке, поплевав в чернильницу.

— Идна Первет, — тихо ответила та.

«Знакомое имя! — подумал Немир. — Уж не магова ли дочка».

— Где живешь?

— В Ольховке.

Немир поморщился, название деревушки было ему не знакомо. Начальник тюрьмы, вообще, не любил деревенских, хотя девушка мало походила на крестьянку. Руки слишком тонкие, изящные, да и кожа светлая.

— Что ж вы, девушка, порядок общественный нарушаете? — пожурил ее начальник тюрьмы. Но Идна захлюпала носом, сдерживая рыдания.

— Заприте ее в старой кладовой, — поразмыслив, приказал Немир. — Потом разберемся.