Кровь фюрера

Фолькманн просмотрел пометки, которые он раньше сделал на страничках своей записной книжки — это была стенограмма разговора. Санчес спросил, что означает слово «Бранденбург». Эрика объяснила, что это название города, расположенного к западу от Берлина, а также название немецкой земли, которая раньше включала в себя часть территории Берлина. Знаменитые Бранденбургские ворота, которые находятся неподалеку от Рейхстага, старого здания немецкого парламента, раньше были границей между двумя землями.

Выслушав ответ, Санчес кивнул и почесал затылок. Видно было, что он в замешательстве, а это объяснение никак ему не помогло. Он был абсолютно сбит с толку.

Они обсуждали запись в течение предыдущего часа, прокручивали ее снова и снова, но там не было ничего, что могло бы стать зацепкой, ничего конкретного, ничего, что подтолкнуло к дальнейшим действиям.

Фолькманн попытался сосредоточиться на пленке. Он решил, что говорили три разных человека, и стал прислушиваться к интонациям, к словам, к тембру голоса каждого из них.

— А ваше путешествие, все уже организовано?

— Мы уезжаем из Парагвая шестого.

Шестого. Это же сегодня!

Фолькманн попросил Санчеса еще раз перемотать пленку, чтобы прослушать этот момент. Он снова вслушивался в тихий голос, тот же голос, который позже произнес:

— Теперь нам придется вас покинуть. Нам еще долго ехать на север.

Север… что за север? Они уже много раз обсуждали это с Санчесом. На севере Парагвая находилась большая территория — джунгли, болота и островки скал. Эта местность называлась Чако. Санчес показал этот район на потемневшей от никотина карте на стене.:

На север… это же может означать и на север от границы: Бразилия, Боливия. Или просто пригород к северу от города. Это может значить что угодно.

Взглянув на Санчеса, Фолькманн попросил:

— Царкин… Тот старик, который покончил жизнь самоубийством. Расскажите мне, что вы о нем знаете.

У Санчеса на столе лежала открытая папка с делом о самоубийстве старика — отчет патологоанатома, письмо из отделения онкологии частной больницы «Сан-Игнасио». Вкратце описав Фолькманну и девушке ситуацию, Санчес снова посмотрел на папку.

— Все, что мне известно на данный момент, указано в отчете, подготовленном на прошлой неделе. Этот отчет я писал после расследования самоубийства. Старику было восемьдесят два. Отошедший от дел бизнесмен. Гражданин этой страны — уже много лет. Бывший директор многих компаний. 23-го ноября его лечащий врач из больницы «Сан-Игнасио» сказал, что жить ему осталось не более двух суток. У него был рак желудка. Открылось сильное кровотечение. Его лечащие врачи не удивились, узнав о том, что он застрелился. Он страдал от сильных болей и очень ослабел, несмотря на лучшие лекарства.

— Вы уверены, что это было самоубийство?

Санчес кивнул. Зевнув, он прикрыл пухлой рукой рот и несколько раз зажмурился, чтобы взбодриться.

— В этом нет никаких сомнений. В момент смерти он был в комнате один, а учитывая заключение о его болезни, вряд ли кому-то нужно было торопить события. Но сейчас речь идет о другом. Я попросил одного из моих сотрудников узнать побольше об этом сеньоре — Николасе Царкине. Все важные документы в иммиграционном отделе проверят, как только отдел начнет работать, — завтра утром. Мои сотрудники также проверяют дом Царкина. Возможно, там сохранились кое-какие бумаги. Хоть что-то, что может нам помочь.

Фолькманн посмотрел на детектива.

— Вы сказали, что в кабинете, где нашли тело, был открыт сейф. А в камине было много пепла.

— Si. Но так иногда поступают люди перед тем, как покончить жизнь самоубийством. Они уничтожают личные письма и некоторые вещи. — Санчес поморщился. — В особенности, если им есть что скрывать. А в случае с Царкиным, судя по всему, именно так и было. — Санчес немного подумал и продолжил: — Когда Руди приехал в дом Царкина, он был немного взволнован. Он очень интересовался этим стариком, но пытался этого не показать. По крайней мере, я тогда так подумал. Да, и кое-что еще. Я вышел на несколько минут из кабинета, где лежало тело старика. Мы ждали, пока его заберут в морг. Когда я вернулся, Руди как раз положил телефонную трубку. Сказал, что звонили из газеты. Но я в этом не уверен. Мои детективы этим тоже занимаются. Кроме того, мы проверяем, какие звонки были сделаны из дома Царкина в последнее время.

За окном все еще было темно. Санчесу едва удавалось держать глаза открытыми, и только то, что он непрерывно курил, помогало ему не уснуть. Он должен был уйти с работы в пять вечера. Но, как это часто случается в работе полицейских, он никогда не мог заранее все планировать. Днем он позвонил жене и предупредил, что задержится, еще не зная, насколько задержится, но уже предполагая, что это произойдет.