Кровь фоморов

Старший Дэ Данаан осторожно поднял на руки юного короля, обнял за талию фоморку и сделал шаг по направлению к выходу:

– Если я больше никому ничего не должен – позвольте откланяться.

Верный пес Гварн шагнул следом:

– Моя стая станет стражами земель, которые ты изберешь для себя.

Киэнн внезапно поморщился:

– О нет, Гварн! Вот уж тебя в качестве надсмотрщика мне точно никак не нужно!

Вожак вервольфов оскорбленно оскалился, и Эйтлинн поспешила вмешаться в приобретавший опасные оттенки диалог:

– На самом деле он попросту считает, что не заслужил вашей протекции, Гварн, и не хочет стать вам обузой.

Волк с готовностью кивнул, судя по ощетиненной шерсти на лбу, все еще переваривая ответ. Однако Киэнна было уже не унять:

– На самом деле он не хочет стать обедом для стаи воргов, когда в очередной раз оступится и переспит с привлекательной вервольфихой!

– А этой дурацкой тирадой он пытается принести извинения за прежние вздорные выходки и свой невыносимый характер, – в очередной раз озвучила Эйтлинн.

Полуэльф нервно уставился на нее:

– Может, ты теперь будешь говорить за меня?

– Я лишь перевожу с твоего языка на всеобщий, любимый, – смиренно прокомментировала фоморка.

Отчасти разобравшийся в происходящем ворг, похоже, решился на еще один жест доброй воли:

– Моя добыча – твоя добыча, король Киэнн.

Эйтлинн поторопилась благодарно кивнуть, Киэнн же лишь кисло скривился:

– Готовься, Этта, каннибализмом они не брезгуют...

– Обязательно быть таким засранцем? – сорвалась фоморка.

– Я всего лишь знаю свой народ! А ты – нет! – парировал Дэ Данаан.

– Чем ты семью кормить собираешься, гордец несчастный? – вмешался до сих пор взиравший со стороны пикси.

– Слушай, я же в твой огород не лезу – вот и ты в мой не лезь! – уже едва не взвыл подменыш.

– Он имеет в виду, что не знает, но помощи просить не намерен, – все так же едко и настойчиво перевела Эйтлинн.

Киэнн беспомощно развел руками:

– И что бы я без тебя делал?

– То же, что и всегда: получал пинки и затрещины, любовь моя! – она одарила его невозмутимой улыбкой бодхисаттвы.

Гроза намеревалась грянуть, верховный арбитр задумчиво грыз ногти едва прорезавшимися зубами, по спинам присутствующих пробежал неприятный холодок... Хрупкий юноша с волосами цвета прибрежного песка коснулся плеча полуэльфа-подменыша:

– Не злись. Никто не собирался унижать тебя подачками. Просто мы хотим, чтобы ты знал, что ты – один из нас.

Молнии перестали скрежетать о стены, оплетенные живой мозаикой из розового кварца. Киэнн вздохнул и виновато ссутулился:

– Я ничего для вас не сделал. Только отдал малую долю того, что задолжал. А новых долгов делать не хочу, потому что, знаешь ли, чертовски надоело быть в них по самые уши.

– Еще успеешь расплатиться, – беспечно обнадежил его Нёлди.

«Да что ты смыслишь в этом, никс!» Однако, он промолчал. Холодно обернулся к высокомерному пикси, с наслаждением прочел разочарование в его глазах (проклятому мерзавцу так хотелось вывести его из себя, а потом привселюдно поставить на место!), примирительно кивнул вожаку воргов:

– Так и быть, Гварн, если тебе и впрямь охота опекать моих домочадцев – буду признателен. Из меня ведь и воин, и охотник весьма посредственный.

– Не прибедняйся! – внезапно, со сдержанной гордостью, ухмыльнулся его рыжеволосый гуру. – Что-что, а постоять за себя ты как раз сумеешь!

И тут же нанес удар в спину расслабившемуся оппоненту:

– Вот только воспитывать младшего сына после того, что ты сотворил со старшей дочерью, я бы тебе точно не доверил!

Киэнн выдохнул:

– Да это он меня воспитывать будет! И, держу пари, я у него буду по струнке ходить, как лучший из отцов! – с почтением глянул на Этту. – С ним сейчас разве что Эйтлинн справится, и то потому, что фоморка. А я так, рядом постою, громоотводом поработаю.

Ойстэ наконец одобрительно хмыкнул:

– Ладно. Если что – зови. Где меня искать – ты знаешь.

***

Кристально-прозрачные ладони сонной реки с обеих сторон обнимали белый лингам твердыни Бельскернира. «Вечный гимн либидо, застывший в камне и золоте! – усмехнулся про себя Киэнн, бросив прощальный взор на прежнюю обитель. – О чем они думают, слепо копируя безумства нашей архитектуры? О чем думаем мы – и слепцу понятно!» Сумрачно-зеленые змеи плюща льнули к стенам башни, пронзающей небо, точно древний дух, утративший былую оболочку, карабкался в чужие запертые окна. Розовый куст пьяной нимфоманкой припал к стопам горделивого творения ётунов. Первая растревоженная птица пела свой легкомысленный сонет восходящему солнцу...

Киэнн спустился к реке, увлекая за собой расхлестано-сюрреалистичную мадонну (кто-то успел накинуть на плечи Эйтлинн потрепанный алый плащ, едва прикрывавший ее от утренней прохлады), передал ей бесценную ношу, удивленно жмурившую золотистые фоморские глазенки навстречу румяному зареву востока, и медленно протянул к воде руки, обращенные ладонями вниз. Дальний горизонт купался в пушистой дымке.

– Я сотку тебе хрустальный челн из рассветных туманов, – прозвучало напевным заклинанием. Полуэльф хитро усмехнулся, искоса глянув на свою зачарованную спутницу: – Думаешь, шучу?