Читаем Кровь героев полностью

Кровь героев

— Назад!!! — заорал кто-то, но люди и сами сообразили. Все бросились назад, словно наступавшая тень стала водой, и они могли спастись от неё на вершине холма, но тщетно. В поднявшемся шуме — не разобрать было, что кто кричал — солнце скатилось вниз, и тень добежала до вершины холма. Гаврила оглянулся. Избор стоял чуть в стороне с обнаженным мечом, словно это могло чем-то помочь. Снизу с выпученными глазами поднимался Исин, тоже со сталью в руке.

— Спрячьте, дурни…

Произнеся это, киевлянин только понял, что и сам держит клинок в руке. Выручил вбитый жизнью навык встречать опасность с оружием в руках. Какое-то время они стояли, надеясь на чудо, только Боги не спешили.

Масленников первым уселся на траву. Рядом, прижимаясь к нему плечам, уселись товарищи. Они сидели тесно, словно хотели доказать самим себе, что не одни.

В один миг все пошло прахом. Ноша, только что казавшаяся такой легкой, вдруг опять стала неподъемной. Мгновение — и все. Словно ветер дунул и унес… Никому ничего и объяснять не пришлось.

— Вот и конец волшебству, — вздохнул Исин. — Все коту под хвост.

— Богам виднее — отозвался Исин, покусывая губу. — Видно слишком многого мы захотели. Похоже, Боги считают, что мы и сами справимся….

— Ага, — поддержал его Избор, — а то повадились чуть что на волшбу надеяться…

Гаврила покосился на него и подумал: «А что еще тут скажешь? Не кусать же локти в самом-то деле? Вон у хазарина морда какая унылая… Подбодрить бы их как-нибудь…»

Перехватив его взгляд, сотник как-то тускло улыбнулся.

— А ты чего такой?

— Какой? — переспросил Гаврила.

— Спокойный как конь. Неужто не жалко?

— Так не в первый же раз… — подумав немного, сказал киевлянин.

Что у Исина, что у Избора брови полезли вверх. Гаврила пожал плечами.

— Случалось со мной такое уже.

— Ну-ка, ну-ка…

Масленников помолчал, словно вспоминая что-то.

— Выпили мы тогда много… И пошел я вперед. Или в лес… Сейчас точно уже не помню. Точно не в степь…

Гаврила задумчиво оглянулся, словно хотел увидеть лес — не тот ли самый.

— Заколдованный? — спросил хазарин, понизив голос, но киевлянин только рукой махнул небрежно. Мол, заколдованный или нет, не так уж и важно. Мелочь это незначительная.

— Иду я, иду и вдруг вижу впереди…

Исин подался вперед.

— …я сижу.

Хазарин вздрогнул.

— Что?

— Я сижу! — повторил Гаврила.

— Колдовство?

Киевлянин опять отмахнулся.

— А я не с пустыми руками шел. У меня с собой кувшин вина имелся. Подошел к себе, рядом сел. Сидим, молчим. Друг другом любуемся… А что думаю, просто так сидеть. Предложил себе выпить. Хорошо я не отказался. А ведь мог бы обидеться, но ничего. Потом думаю чего это мы тут сидим, когда у меня дом есть. Пошли домой ко мне, пока меня там нет.

Исин дернулся, переглянулся с Избором, но ничего не сказал.

— Ну, пришли…

— Дома-то хоть пусто? — спросил Избор.

— Да нет. Я, кстати, дома оказался. Обрадовался! Стал все из печи доставать — знаю, как гостей встречают. Еще три кувшина медовухи выставил — компания-то большая собралась. Хорошо сидим! Песни петь начали на три голоса! Тут в дверь стук. Ну, думаю, кого это несет? В это время только я домой прихожу… Смотрю — точно. Я пришел!

Исин сглотнул, а Исин только головой покачал.

— Да-а-а-а-а… Хорошо, что это я пришел, — продолжил Гаврила, глядя на хазарина. — А то, кто знает, кто мог бы на шум припереться? Сердитый! Ну, я себе налил, и отпустило, вроде. Так хорошо уже четверо сидим, вспоминаем приятное, только вот чувствую, что кто-то мне в карман лезет. Я его за руку цап, а рука такая знакомая, знакомая… Поворачиваюсь. Точно. Я это. Только пьяный… Ну не стерпел, конечно… Как дал в глаз… Позволю я, как же, руки у себя в дому распускать.

Избор покачал головой, но ничего не сказал. Сдержался.

— Ну, тут и началось… Лавки, ухваты, кулаки, посуда. Я и сам в стороне не остался. Шум, гам… На шум соседи набежали. Стали всех нас вязать, по возам распихивать — слыханное ли дело — такая потасовка! Всех повязали и к Князю на правеж!

Уже непонятно на что рассчитывающий Исин спросил робко.

— А ты как же?

Гаврила улыбнулся.

— Повезло… Всех повязали, а я убежал.

— Хорошая история, — сказал Избор. — Жизненная… Прям все про нас. Только опять-таки не ясно где тут повод для веселья?

Гаврила перестал сдерживать улыбку.

— Вы, плохого слова не скажу, в корень не зрите… Вы что, действительно главного не поняли?

— Главного? — нахмурился Избор.

Гаврила покивал.

— Главного, главного… Вы что не поняли, что с восхода до заката, пока волшебство действует — наше время.