Кровь и Клятва

Кирк грохает поднос о деревянную столешницу с такой силой, что стол жалобно скрепит, а похлёбка разливается из тарелок.

— Ну и вонь, — замечает кто-то.

— Вот она, проводница, — хлопает меня по плечу Кирк, и я недовольно морщусь. — Давай, рыжий, расплачивайся, как обещал.

Старик протягивает руку к широкоплечему и крепкому на вид мужчине с медными кудрями, чем-то похожими на мои вихры волос, и тот, цепко разглядывая меня, вкладывает в его мозолистую ладонь медяк. Кирк тут же уходит, а человек отодвигает для меня стул:

— Ния, верно? Садись, есть разговор.

Я принимаю приглашение и настороженно разглядываю народ. С людьми всегда надо быть начеку. Особенно мне. Полуэльфу, скрывающему свою сущность. Потому я не упускаю из виду выражение лица каждого из людей за этим столом.

Всего их пятеро: рыжий и холёный, что расплачивался с Кирком; мощного вида женщина, которую можно было бы принять за чистокровного эльфа, если бы не её совершенно человеческие уши и тёмные грязные от дорожной пыли волосы; худой и долговязый паренёк, согнувшийся в три погибели, словно он пытается быть как можно незаметнее; и два здоровяка, похожие друг на друга, как две капли воды. Вот эти двое настораживают сильнее прочих. Лица у них каменные — не поймёшь о чём думают, а по выправке понятно, что они умеют сражаться. Но они явно не из тех бешенных псов, которых таскают за собой Маги Крови. Нет в их глазах отголосков того, что однажды они вкусили эльфийской крови. А она всегда оставляет след. Всегда.

— Итак, Ния, — облокачивается на стол рыжий, в уголках его глаз появляются паутинки морщинок от усталой улыбки. — По дороге сюда мы столкнулись с бешённым Трёхрогом и едва унесли ноги. Разумеется, наши кони погнались за ней — самка, бес бы её побрал. Нам осталась дохлая лошадка Сиуса, — мужчина усмехается и бросает насмешливый взгляд на долговязого паренька.

Я тоже усмехаюсь. Но по другой причине.

Трёхрогом люди зовут Лесного Виру — существо, похожее на оленя из их земель. Они не бешенные, просто не терпят поблизости от гнезда незваных гостей. Ну а кони… Кони и правда остро реагируют на Лесных Виру, если те противоположного пола. Будут крутиться возле них без сна, пищи и воды, пока не упадут замертво.

Сиус, как того назвал рыжий, пригибается ещё сильнее.

— В общем, в этом захудалом городишке найти стоящих скакунов нам не удалось, — продолжает рыжий человек. — А мы спешим в Бриос. Очень. И хорошо тебе заплатим, если ты, как сказал тот пьяница, сможешь провести нас через Топи. Сможешь?

Бриос, ранее именуемый Ваалисом, один из крупных городов на отвоёванной людьми земле. Он находится в паре недель пути отсюда. Если обходить Топи. Или в двух-трех днях, если идти через них.

— Смогу, — киваю я. — Но не уверена, что все из вас выйдут оттуда вместе со мной.

Топи — место опасное. Мама рассказывала, что в хорошие времена туда не всякий эльф совался. Даже сильнейшие из них пропадали там без следа. Или возвращались обезумевшими. Аж уж сколько в них сгинуло людей… Не счесть. Земли эльфов им не шутки. Думаю, люди до сих пор не понимают во что ввязались.

Как и те, что сидят напротив, не понимают во что ввязываются они.

Впрочем, мне это, с какой стороны не посмотри, только на руку.

— Вот увидишь, мы тебя удивим, — подмигивает мне рыжий человек.

У меня на секунду темнеет в глазах, а в следующий миг я оказываюсь посреди Топи. Ночь. Костлявые ветки деревьев тянутся к болотам. Густая грязь булькает. Ухает сова. Мужские руки. Они цепляются пальцами в твёрдую землю. Под ногтями собралась грязь. Медные кудри волос слиплись от глины. Глаза расширены от страха.

— Помоги!

Я моргаю, и видение испаряется. Смотрю на рыжего человека новыми глазами и говорю:

— Я беру всю сумму вперёд. Вы беспрекословно выполняете все мои указания. Все до единого. Идём налегке — с собой всё самое необходимое в наплечной сумке. Ничего громоздкого и тяжёлого. Лошадь придётся оставить здесь. Если согласны с условиями…

Сиус жалостливо икает, когда слышит про свою лошадь, а рыжий человек твёрдо кивает:

— Согласны.

Я поднимаюсь на ноги, отчего ножки стула противно скрепят о дощатый пол, обвожу людей взглядом и завершаю нашу сделку:

— Выходим завтра. Встречаемся у таверны на рассвете.

По дороге в свою комнату на втором этаже я нахожу пальцами под курткой медальон мамы и сжимаю его.

Повторяю себе в очередной раз: мертва.

По мимо того, что чистокровные эльфы легко управляются со всеми четырьмя стихиями, некоторые из них владеют даром предвидения. Дар этот очень редкий и ценный. И чтобы научиться им правильно пользоваться, могут уйти годы.

Моя мама умела. По крайней мере, мне так казалось.

А ещё этот дар, если и передавался по наследству, то исключительно после смерти предвидящего. И только чистокровному потомку.

Почему после смерти мамы, — участившиеся видения больше не позволяют мне сомневаться в том, что она мертва, — её дар перешёл ко мне, к полукровке? Хороший вопрос. Но то, что я иногда вижу будущее — это не оспоримо.

И оно ведёт меня к цели. Изо дня в день. К долине Эльвос.