Кровь и лунный свет

– Полгорода пришло на помощь. – Реми отпускает мои плечи и берет руки, потирая их тыльную сторону грубыми большими пальцами. – Но это не имеет значения. Я никогда и никому не позволю думать, что в этом есть твоя вина. Просто… пообещай, что не сбежишь и не присоединишься к сестрам Света.

– Я… – Я замолкаю, чтобы получше подобрать слова. – Ты знал, где я была?

– Мама сказала – ты прислала записку, что побудешь в монастыре несколько дней. – Он переворачивает мои ладони и смотрит на них. – И вела себя так, словно ты уже не вернешься.

Видимо, Грегор все же написал ей. Интересно, вправду надеялся, что я останусь в Квартале навсегда?

– Мне просто хотелось побыть наедине со своими мыслями.

Глаза Реми расширяются, когда он замечает красно-коричневые пятна на рукавах и тунике:

– Это твоя кровь?

Я порываюсь рассказать, как порезалась о стекло – хотя и не собираюсь упоминать, при каких обстоятельствах, – но затем вспоминаю, что ладонь зажила. И на теле нет ни одной большой раны, которой можно было бы все объяснить.

– Да, со дня обвала.

– Не помню, чтобы видел на тебе столько крови. – Реми хмурится, глядя на белый шрам от раны, из-за которой и появилась большая часть пятен на одежде, словно знает, что он появился недавно.

Мне остается лишь пожать плечами.

– Я приняла ванну, но хотелось бы переодеться.

– Да, да. Конечно. – Выпустив одну руку и держа меня за вторую, Реми ведет меня к передней части дома. – Ты спала? – спрашивает он. – Хочешь отдохнуть сегодня?

– Может, несколько часов. – Его доброта и забота непривычны, но, полагаю, он действительно напугался, что я больше никогда не появлюсь дома.

– Ты знаешь что-нибудь о магистре? – спрашиваю я, когда мы поднимаемся по лестнице. – С ним все в порядке?

Продолжая держать за руку, Реми ведет меня наверх.

– Я вчера подкупил одного из стражников, чтобы тот рассказал о нем. Магистр Томас в добром здравии, но почти не отвечает на вопросы.

Мы останавливаемся возле моей комнаты: Реми все еще запрещено переступать ее порог.

– Ты все еще считаешь, что архитектор мог убить тех женщин? – Мой голос звучит более осуждающе, чем хотелось бы.

– Я не знаю, Кэт, – смотря на наши соединенные руки, бормочет он. – И не понимаю, почему он не говорит, где был той ночью, но…

– Но – что, Реми?

Он прикусывает губу:

– Мать Агнес убили, чтобы причинить тебе боль. И, если ты права насчет обвала, он произошел в том месте, за которое отвечала ты. А я не сомневаюсь, что магистр никогда бы не причинил тебе боль. – Реми фыркает: – Да он заботится о тебе больше, чем обо мне.

– Неправда, – возражаю я. – Магистр Томас знает, что однажды ему придется передать святилище кому-то, и выбрал тебя. Поэтому и старается воспитать тебя как можно более достойным человеком, на его взгляд.

Реми поднимает глаза:

– Ты же знаешь, что он говорил это о тебе. Перед арестом. «Ты не заслужил. Пока нет».

Мой загривок теплеет от смущения.

– Ты уверен, что он говорил не о святилище?

– Кэт, я хочу сказать тебе кое-что важное. Сказать… – Реми раздраженно вздыхает. – Я был глупцом, понимаешь? Клянусь, я больше никогда не пойду на Дорогу удовольствий. Никогда не стану называть тебя котенком. Просто… – Он замолкает и делает глубокий вдох. – Обещай, что останешься. Здесь. Со мной. Навсегда.

Ох…

Проходит несколько секунд, прежде чем мне удается что-то сказать.

– Реми… – ласково начинаю я, и он морщится.

– Все дело в Симоне? – выплевывает он. – Ты знаешь, что его ищет градоначальник, да? Ходят слухи, что это он убил тех женщин.

– Не все так думают.

– Тогда почему он сбежал? – допытывается Реми. – Или ему есть что скрывать?

– Я не знаю, Реми! – восклицаю я. – Возможно, из-за того, как обращались с магистром после ареста.

Реми фыркает:

– Даже если Симон невиновен, он не простит тебя за то, что ты не рассказала про молоток магистра. Хоть я и понимаю почему. И на самом деле восхищаюсь тобой.

– Симон тут ни при чем. – Нежелание Симона продолжать отношения со мной все еще бередит душу, и я тру виски, чтобы сдержать слезы. – Просто сейчас все так сложно. Магистр еще в тюрьме. Убийца на свободе. И столько всего предстоит сделать в святилище…

В его глазах загорается надежда:

– То есть ты не говоришь «нет»?

Несколько минут я старательно представляю, какой была бы моя жизнь, – и образ не такой уж ужасный. Всего месяц назад он показался бы мне идеальным. До Перреты, Симона и магии. Вот только я уже не та, что месяц назад. Я больше не знаю, где мое место. Но Реми очень дорог мне, и я не хочу его ранить.

– То есть я говорю «не знаю», – наконец выдыхаю я.

Реми тяжело вздыхает.

– Хорошо, – хрипло говорит он. – Мне нужно быть в святилище к рассвету. Если… если у тебя есть силы, я надеюсь, ты придешь. Мне не хватает тебя. И дело не только в твоей помощи.

– Приду.

Мой ответ воодушевляет его сильнее, чем хотелось бы. Он придерживает второй рукой мою щеку и слегка наклоняется вперед.

– Я выполню свои обещания, – шепчет он. – И стану достойным тебя. Вот увидишь.