Кровь и лунный свет

Я краснею от волнения и смущения.

– Спасибо. Мне очень лестно, что она так считала.

– Не она одна, – говорит он, а затем поспешно выходит из комнаты.

А я остаюсь наедине с Жулианой. И, быстро вытащив из кармана камень крови, другой поднимаю ее окоченевшую руку.

Поежившись от осознания того, насколько ужасно то, что предстоит сделать, я прижимаю камень к руке и закрываю глаза. Я ожидала, что придется постараться, чтобы услышать мысли, но голос Жулианы обрушивается на меня громко и яростно, словно град.

…Мое Солнце мое Солнце я знала что это сделал ты ведь это ты убил маму за что тени съели твою печень и теперь она жаждет крови…

Мысли расходятся в разные стороны, как молнии в небе. Одни стихают в забвении, другие несколько раз ударяют в одно и то же место, прежде чем переключиться на что-то другое.

…Тебе не убить меня потому что я уже убивала тебя сотни раз Симон я скажу ему скажу ему и отец убьет тебя как убил ее…

Мне отчаянно хочется выпустить руку Жулианы, но я не могу этого сделать. Ведь ее никто не слышал при жизни.

…Мое Солнце я всегда знала что это ты тени что возникают у меня перед глазами дают мне мудрость Симон Симон это ключ Симон это замок дай мне поспать дай мне поплакать о сохранении души…

В мыслях нет никакой связности. Никакой рациональности. Никаких пауз. Словно я пытаюсь напиться из водопада, который обрушивается мне на лицо.

…Ты думаешь я не запомню этого но я запомню и расскажу все моему Солнцу моему Солнцу теперь я знаю что это ты и ты убил матушку…

Осознав, что мысли Жулианы повторяются, я скидываю ее руку. Свет и Благодать, как она жила с этим? Может, ее безумие было вызвано неумением остановить поток мыслей?

Передернув плечами, я снова прячу камень в карман и потираю покалывающие пальцы о бедра. Поток мыслей стих, но отчаяние и боль Жулианы все еще отдаются в моей крови.

Я ощущаю, как волосы на затылке встают дыбом, и поднимаю глаза. Через открытую дверь на меня с улицы сердито смотрит граф Монкюир.

– Мисс Катрин?

Я вздрагиваю. Напротив меня, там, где недавно стоял Удэн, сейчас Ламберт. В одной руке он сжимает молоток, второй придерживает отполированную крышку.

– Вы в порядке? – спрашивает он.

– Да, спасибо, – с трудом выдавливаю я. – Я закончила читать благословение. Вам нужна помощь?

Ламберт качает головой:

– Нет, спасибо. Думаю, вы поймете мое желание сделать это в одиночку.

– Пойму.

Его отца больше не видно, но, я уверена, он поджидает снаружи.

– У вас есть запасной выход? Я бы предпочла не сталкиваться еще раз с вашим братом.

– Конечно. – Ламберт кивает в сторону кухни и кладет молоток, чтобы двумя руками взяться за крышку гроба.

– Спокойной ночи, Катрин.

– Спокойной ночи… Ламберт.

Зайдя на кухню, я останавливаюсь у двери, чтобы вывернуть плащ на лунную сторону. И перед самым выходом на улицу замечаю, как Ламберт в последний раз смотрит на лицо сестры.

Глава 55

Симон расхаживает по коридору на костылях, когда я возвращаюсь к Афине. Но, как только я переступаю порог, он выпускает их из рук и сжимает меня в объятиях.

– Я прождал тебя больше часа, – отстранившись, говорит он и обхватывает мое лицо руками.

Мне отчаянно хочется, чтобы он поцеловал меня, но этого не происходит.

– Ты узнала все, что хотела? – появляясь у него за спиной, спрашивает Афина.

– И да, и нет. – Я отступаю от Симона, ведь мне еще нужно объяснить ему суть магии крови. – Ее мысли сумбурны и бессвязны. Но она много думала о Симоне, словно хотела что-то сказать ему.

– Кто хотел мне что-то сказать? – спрашивает Симон.

Я тяжело вздыхаю:

– Жулиана.

Симон моргает:

– Ты говоришь так, словно только что разговаривала с ней.

– Ну, в каком-то роде так оно и было.

Его взгляд устремляется к Афине:

– Это еще одна разновидность магии, которой обладают селенаэ? Вы разговариваете с мертвыми?

– Да, – отвечаю я. – Не все селенаэ умеют это делать. И не только это.

На его лице отражается легкий испуг, и я сомневаюсь, что мои объяснения смогут его успокоить.

– Вы можете обсудить это позже, – говорит Афина. – Нас ждет Грегор.

Если я хочу помириться с дядей, мне следует уступить, но сегодня вечером мне нужно вернуться домой – хотя бы для того, чтобы не ставить под удар сестер Света, если Удэн или граф придут за мной в аббатство.

– Я не могу, – наконец решаюсь я. – Нам с Симоном нужно поговорить.

Кузина хмурится:

– И что мне сказать Грегору, когда он спросит, где ты?

Я наклоняюсь, чтобы поднять костыли Симона.

– Скажи ему, что я следую своим инстинктам и ему не стоит пытаться удержать меня.