Кровь и лунный свет

Чтобы сэкономить время, мы выбираем самый короткий путь к святилищу. Мне хочется пробраться туда до призыва на полуночную молитву, иначе придется ждать не меньше часа, пока здание опустеет. Хотя Симон и спрятался под плащом из лунной ткани, каждая минута на улице сопряжена с риском.

Когда мы добираемся до площади, я поворачиваюсь лицом к дальнему углу, где приоткрыто окно, гадая, сможет ли в него протиснуться Ламберт. Но тут он достает из кармана связку ключей. Разинув рот, я иду за ним к одной из дверей в южной башне:

– Откуда они у тебя?

– У градоначальника есть доступ ко всем общественным зданиям, – объясняет Ламберт. – Я взял их со стола отца. А разве у архитектора нет такой связки?

– Есть. Теперь она у Реми.

Поскольку я легко могла забраться куда нужно без ключей, мне даже в голову не приходила мысль их взять.

Ламберт пытается вставить первый ключ в скважину:

– Я не знаю, какой подойдет к этой двери.

Меня переполняет желание забрать у него связку, ведь с моим зрением подобрать ключ не составит труда, но я не хочу раскрывать Ламберту новые секреты селенаэ. Лишь с четвертой попытки ему удается открыть двери, и в тот же момент по площади разносится эхо громких шагов.

– Быстрее, – шепчет Ламберт, практически заталкивая нас с Симоном внутрь. – Я отвлеку того, кто там.

Дверь захлопывается, оставляя нас вдвоем. Я уже знаю укромное местечко, где может спрятаться Симон, но перед этим хочу подняться на южную башню, пока луна все еще висит над городом. Симон видит хуже меня, и я веду его за руку к винтовой лестнице.

– Прошу, не говори, что нам придется подняться до самого верха, – шепчет он, когда мы достигаем места, через которое выбирались на каменный желоб.

– Нет, нам сюда, – говорю я. Мы выходим на открытую площадку.

С одной стороны к ней примыкает гребень крыши, которая тянется к невысокой башне в центре святилища. Я вступаю в лунный свет, проникающий сквозь высокие арочные проемы.

– Я хочу кое-что попробовать, но понадобится твоя помощь.

Воинственные короли и королевы умели пересекать мост света, чтобы проникнуть в разум другого человека.

Я смогла связаться с Николь, когда мы одновременно посмотрели на луну. Если Реми сейчас смотрит на нее, то, возможно, мне удастся проникнуть в его разум и увидеть, где он.

В прошлый раз мне повезло: я упала назад, а не вывалилась из окна. Сейчас я не собираюсь рисковать и подвожу Симона к краю башни, откуда лучше всего видно луну.

– Пожалуйста, встань позади меня и держи крепче.

Симон перебрасывает плащ за плечи и кладет руки мне на талию.

– Для чего тебе веревка?

А, страховка. Мгновение я обдумываю мысль снять ее, но затем решаю не тратить на это время.

– Ближе, – говорю я. – И крепче.

Он делает шаг вперед и обнимает меня за талию.

– Так?

Биение его сердца за моей спиной и дыхание, овевающее мое ухо, очень отвлекают. Я бы воспользовалась камнем пустоты, чтобы избавиться от всех чувств, кроме зрения, но, боюсь, это повлияет на результат…

– Прекрасно.

– Что теперь?

– Просто не дай мне упасть.

– Ты собираешься использовать магию луны? – спрашивает он.

– Да. Боишься?

– Меня больше пугает, что тебе нужна моя помощь, – говорит он. – Что ты собираешься делать?

Я медленно втягиваю воздух, а затем поднимаю глаза к луне:

– Хочу попробовать отыскать Реми.

Вдруг мне приходит в голову, что связь с Николь возникла, когда она посмотрела на луну, а затем я застряла в ее сознании, пока она не умерла… глядя на луну. А вдруг это означает, что, даже если мне удастся проникнуть в разум Реми, я, возможно, не смогу выбраться оттуда, пока его глаза вновь не обратятся к луне? А вдруг я попаду в чужой разум? Раз описание этой способности сохранилось лишь в легендах, значит, в живых не осталось никого, кто мог бы научить меня ею пользоваться. Глупая идея. Ламберт прав: нам не обязательно искать Реми сейчас.

Я закрываю глаза. Не стоит рисковать.

Но когда открываю их вновь, то понимаю, что нахожусь совсем не в южной башне. Луна смотрит на меня через высокое узкое окно, а луч света освещает паутину из деревянных балок. Пока она не появилась, я не представляла, сколько времени, ожидая, что смерть наступит неожиданно, но сейчас, когда луна опускается все ниже и ниже, могу все рассчитать с точностью до минуты. И предпочла бы не знать этого.

Еще я вижу, как мои ноги свисают с края широкой балки. И из-за полусогнутых ног и связанных за спиной рук любое движение может стать последним. Хотя – чего этого бояться? Я все равно скоро умру.

Скорее всего, все решат, что это самоубийство. Или обвал потолка.

Мама, не знаю, что они скажут тебе, когда найдут меня, но, прошу, прости.