Кровь и пламя

Как ни странно, но я понял принцип передачи жизненной энергии. Думаю, я сумею при нужде влить в живое существо толику своей собственной силы, возникни такая необходимость. Но и только… ведь старик не только придавал птицам больше сил, но и как-то договаривался с ними, давал им наказ, буквально нацеливал в нужную ему сторону. И вот эту науку простым наблюдением уже не постичь. Впрочем, я всегда старался оценивать ситуацию с разных сторон и быстро нашел применение своим новым знаниям. Пусть я не смогу «договориться» с птахой, но ведь я смогу дать ей сил, а старик пусть свои силы побережет и просто «побеседует» с крылатыми созданиями. Если получится задумка, то мы сможем отправлять в день не по две птицы, а по пять или может даже шесть. Завтра и попробую перелить кроху своей жизненной энергии одной из горлиц.

Благодаря нескольким горлицам-разведчицам, отец Флатис сумел получить сведения о вражеском лагере и пересказать их мне. По его словам, шурдов очень много, и они продолжают медленно прибывать — кружащая в небе птица заметила приближающийся отряд, растянувшийся по местности. Кроме шурдов, птицы не увидели почти ничего.

Шатры. Обычные шатры из дерева и звериных шкур занимали большую часть лагеря.

Большинство шатров нормальных размеров — свободно поместятся до десяти человек. А вот три подобных сооружения очень большие, если не сказать огромные. И неизвестно, что или кто находится в укрытии, кто скрывается от чужого взгляда и солнечного света.

Что удивительно — все посланные в разведку птахи благополучно вернулись обратно. И отца Флатиса это нисколько не обрадовало, хотя, конечно, он не желал смерти неповинным птицам. Но по его словам, не было ни малейшего шанса, чтобы столь искусный некромант, как Тарис, не ощутил в кружащей над головами крохотной птичке смешение двух чужеродных жизненных энергий. А стало быть, Тарис позволил птицам наблюдать и возвращаться к нам. Учитывая шатры, скрывающие самое интересное, его насмешливое попустительство можно было понять — восставший из мертвых древний принц попросту смеялся над нами. Давал нам увидеть только то, что сам желал показать — чертову кучу проклятых темных гоблинов, редких пауков и нескольких киртрасс, сидящих в глубоких ямах по краям лагеря. Будь оно все проклято…

А на третий день всполошившиеся стражи если и не стали бить тревогу, то до нее осталось совсем немного, столь спешно меня позвали на стену. Но их зов запоздал — почувствовав неладное, я уже сам спешил по скрипящей лестнице наверх, ибо отчетливо ощутил что-то связанное с жизненной силой. А как поднялся, так и застыл…

Птицы…

Десятки самых разных птиц навестили нас.

Тетерева, глухари, горлицы, другие незнакомые мне птицы… все они сидели у самой нашей защитной стены, расположившись на скальных выступах, карнизах…

И все птицы сидели неестественно неподвижно, неотрывно глядя на верх стены. Я буквально кожей ощущал их скрещенные на мне взгляды. Взгляды живых существ, чьи тела сейчас напоминали мертвые чучела, рассаженные по скалам. Не приходилось задумываться, кто именно стоит за этим.

Тарис Некромант послал нам ответный подарок. Мы ему двух горлиц, а он нам целую стаю самых разных птиц.

И не только птиц… один из стражей указал вниз, где у подножия стены в такой же неподвижности застыло два взрослых оленя, один олененок и один волк. Все звери твердо стоят на всех четырех ногах, головы задраны вверх, на нас направлены их взгляды… один из оленей издал поразительно тонкий дрожащий звук, напоминающий плач…

— Будь ты проклят, Тарис! — с ненавистью выдохнул стоящий рядом отец Флатис.

— Что это? — спросил я. — Не разведка точно. Больше похоже на мастерскую чучельника.

— Она и есть! Только в чучелах еще теплится жизнь! Приветствие некроманта. В древние времена в города и селения прилетали такие вот птахи, приходили звери, иногда и люди. И замирали в неподвижности. Словно впадали в оцепенение. Раньше приспешники тьмы наводили так страх даже на самые защищенные города. Ведь безвинные существа теперь будут так сидеть и стоять до тех пор, пока не умрут.

— Птиц и зверей жалко, — пожал я плечами. — Но не более того. Не могу сказать, что я особо впечатлен. Литас! Ну-ка…

— Понял, господин!

Со свистом вниз ушла выпущенная из лука стрела, попав точно в шею задравшего морду волка. На землю хлынула было кровь… и тут же ее ток прекратился, рана словно закрылась сама собой в мгновение ока. Волк продолжил стоять с торчащей из шеи стрелой… из полуоткрытых челюстей вырвалось пронзительное жалобное скуление… лесной хищник плакал, не сводя с нас глаз.

По стене прокатились мужские ругательства, редкое бабье оханье.