Кровь и пламя

Широкая глинистая лента тянулась от ложбины к ложбине, бежала по гребням длинных бугров и лихо перескакивала через кем-то засыпанный овраг чуть поодаль. Дорога ровная, шириной шагов в двадцать, не меньше, ни единого камешка, густо усыпана крупнозернистым песком, кое-где виднеется и мелкий дробленый камень — уложенный под песком. По обочинам там и сям видны черные проплешины давних костров, так же кое-где лежат по-настоящему измочаленные бревна. Имелись и остатки походных постелей — уложенный поверх крепко связанных пучков тонких ветвей густой лапник. Подобных мест для ночной стоянки больше десятка — насколько я вижу, стоя на месте. Раз за разом мой изумленный взор опускался к дороге — по ней видно, как заботились об этом пути неизвестные нам люди. Как бережно подсыпали песок, подновляли вбитые в низинах колья, восстанавливали уложенные промеж кольев камни.

Молча ступив на захрустевший под моей ногой крупный песок, я прошел по дороге около ста шагов и остановился у кромки глубокого оврага с весело журчащим по его дну ручьем. Широкий ручей, он и прорыл этот овраг — в весенние, буйные деньки, когда переливал через края из-за напоивших его дождей, когда набирал еще большую силу. Он и сейчас спокойно бежал по своему древнему руслу — пробегая прямо сквозь перегородившую овраг насыпь из земли и камней. Внизу же, у дна, когда я спустился по очень крутому склону оврага, я увидел несколько высоких и широких прямоугольных отверстий, легко пропускающих через себя воду. Очень аккуратная кладка из природного камня. Виден раствор, намертво соединивший блоки, хотя камень давно уже покрылся зеленой плесенью и мхом. Подобное сооружение вполне логично увидеть где-нибудь на улицах оживленного города, но никак не посреди глухого леса.

— Хорошая работа! Крепкая! — уверенно заявил спустившийся ко мне Тикса — коротышка проделал тот же путь раз в пять быстрее и ловчее меня. Прошел по крутому склону как по ровному месту.

Ну… если гном, представитель расы, обожающей камень и строительство, так высоко оценивает работу — значит, по людским меркам, ее строил настоящий мастер своего дела. Вся насыпь целиком укреплена от осыпания настоящим частоколом из просмоленных бревнышек, с набитыми поперечными досками. Все давно поросло мелкими кустами и травой — никто растительность, судя по всему, не тревожил. И намеренно — зная, что пронзившая землю корневая сеть надежно скрепит ее вместе. Но и это не все! Глубоко в насыпи, в самом ее сердце, чуть выше каменной дренажной системы, ровно светился магический огонек. Сфера. Внутри земли слабо светилась сфера, прямо говорящая могущему ее видеть, что на перегораживающую овраг насыпь наложено какое-то заклинание. Скорей всего — что-то направленное на дополнительное укрепление и без того прочной насыпи, способной без всякой поддержки простоять долгие годы при должном уходе. Все это говорило об одном — некие люди сделали все, чтобы данная дорога была готова к использованию постоянно, без малейших шансов на прерывание пути в каком-либо месте. И это просто поражало — на фоне царящей в Диких Землях разрухи.

— Куда пошел Тарис? — спросил я, зная, что верный Рикар как всегда стоит за моим плечом.

— Туда, — крепкая рука Рикара указала в сторону противоположную от насыпи через овраг.

— А убегающие? Тоже туда?

— Да, господин. Пойдем следом?

— Погоди. А вот эти следы? Это не отпечатки паучьих лап? И они ведут через овраг.

— Да, господин, — тут уже ревниво вмешался Литас. — Малый отряд откололся от основных сил Тариса и пошел в эту сторону.

— Численность?

— Около тридцати шурдов, одна здоровая паучиха — вы их как-то по-особому кличете.

— Киртрасса. Древние пауки, созданные самим Тарисом много веков назад.

— Ага, она самая. И несколько пауков поменьше.

— Несколько это сколько? Мы тут не зерна пшеницы считаем.

— Простите, господин. Четыре паука.

— Мы пойдем за ними, — велел я, вглядываясь в бегущую промеж огромных сосен широкую песчаную дорогу. — Литас, это ведь с той стороны что-то тащили, да? Я правильно прочел следы?

— С той стороны. Камни. Большие-большие камни, господин. Лошадьми и быками особой тягловой породы. А вон те излохмаченные бревна это…

— Катки, — ответил я за него. — Их подкладывали под камни.

— Кругляки. — подтвердил Рикар. — Они самые.

— Это что же за тяжесть была у камней, раз их не могли поднять и уложить на грузовые телеги? Что за размеры у камней?

— Оченно большие! — подкатился ко мне Тикса, поднося на ладони серую крупную крошку, собранную им непонятно где. — Гранит! У дороги нашел! Много! Когда тащат и трут — камень крошится, падает на землю.

— Ясно, — кивнул я. — Гранит. Мы живем в доме из такого камня. Очень и очень прочный, плотный и тяжелый камень. Вулканического происхождения…

— А? — крякнул Рикар.

— О-о-о, — уважительно протянул Тикса.

— Он очень прочный, — повторил я.

— Оченно! И тяжелый! Я думать, камни были большой, как людской дом в один этаж!