Кровь и пламя

Ладно… к черту размышления… тут беда со временем. Почти два столетия миновало с тех пор, как «погиб» весь род Медерубов. Когда был вырублен последний гранитный блок? Рабы нужны лишь до тех пор, пока для них есть работа. А затем от них проще избавиться.

— Дружище, — я тщательно прятал сочувственные нотки в голосе, когда обращался к едва ли не трясущемуся Тиксе. — Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня. Хорошо?

— Хорошо. Что сделать, друг Корис?

— Я хочу знать, когда примерно были нанесены последние удары по этим гранитным стенам, — четко произнес я. — Если есть другие знаки или послания, то хочу знать и о них тоже. Осматривай каждую каверну в стене, каждую трещину, поднимай каждый обломок. Туорий тебе поможет, заодно будет поглядывать по сторонам.

— Слушаюсь, господин!

— Вперед меня не заходить, — отдавая приказ, я смотрел на Туория, и тот понятливо кивнул. Тикса в таком возбуждении, что запросто забудет о любом предостережении. — Тикса. Тикса!

Коротышка услышал меня лишь со второго раза — его глаза безостановочно шарили по окружающему нас камню, он буквально рвался продолжить поиски.

— Тикса, — повторил я. — Не спеши. Не шуми. Может быть, только может быть, они все еще живы — если не все, то часть из рода Медерубов. Мы не знаем, рубят ли все еще гранит. Но все может быть. Поэтому, ради вашего Отца — не шуми слишком сильно!

— Я понял, друг Корис! Все понял!

— Хорошо. Начинай искать.

Гном метнулся в сторону, за ним мягко побежал Туорий. А я пошел дальше по песчаной дороге, наступая на отчетливо различимые следы нежити и шурдов. Мы наседали им на пятки. Шли той же дорогой, ведущей незнамо куда.

— Литас, сколько нам до этих тварей?

— Следы свежие, господин. Они еле плетутся — кажись, шурды перетрусили вконец, потому пауки и паучиха их подгоняют, силком вперед идти заставляют. И не просто толкают — бьют смертным боем! В нескольких местах кровь свежая.

— Вот как, — хмыкнул я, попытавшись передернуть плечами, но доспехи не позволили такого жеста.

Нежить давно перестала быть послушными куклами в руках недавних королей шурдов. Пришел новый властелин! Тарис Некромант! Древнее и могучее зло. Он не позволит, чтобы его игрушками играли другие детишки. Нежить подконтрольна его воле, и безжалостно подгоняет острыми клыками и когтями недавних хозяев.

Что ж, возможно, это заставит проклятых шурдов призадуматься над превратностями судьбы.

Десятилетиями они гнусаво молили провозглашенного бога Тариса восстать из гробницы и возглавить их орды, направить их к господству и процветанию. И вот их мольбы сбылись… Тарис восстал из вод мертвого озера. И воссел на шурдский престол.

Ну как, ублюдки? Счастливы теперь? Что за слезы текут по вашим уродливым лицам — счастья или отчаяния? Что за звуки слетают с ваших искореженных, вывернутых губ — ликующие песнопения или жалобное хныканье? Вы двигаетесь уверенными шагами победителей или трусливо едва-едва плететесь, подгоняемые ударами вонючих мертвяков? Ваши мечты сбылись, шурды! Вкусите их плоды!

Шагая вперед, я неожиданно поймал себя на мысли, что меня потряхивает… не от страха, нет. И не от нетерпения догнать вонючих тварей, дабы пережать их верещащие глотки подошвой сапога. Нет… меня… меня просто потряхивает… я испытываю странные ощущения, приятные и отвратительные одновременно, но ясно это становится только лишь, если внимательно прислушаться к себе, потому как все едва-едва различимо, на самых задворках чувств…

Такое впечатление, будто я всей кожей ощущаю присутствие чего-то… величественного… знакомого… волнующего… обещающего…

Но вокруг меня лишь мрачные гранитные скалы, покрытые трещинами, буграми, следами зубил и кирок. Вокруг меня ничего такого, что могло бы вызывать подобные чувства.

— Господин? — с легкой тревогой окликнул меня рокочущий голос Рикара.

— Да, — ответил я, очнувшись от раздумий и поняв, что сошел с дороги и застыл перед холодной гранитной скалой, приложив к ней ладонь в доспешной перчатке. Я с силой сомкнул пальцы, наблюдая, как на камне появляются царапины от скрежещущего железа. Постоял еще миг, обернулся и глухо велел:

— Смотрите в оба. Это не просто скалы.

— А что же это?

— Не знаю. Я не знаю. Но для вас здесь может быть очень опасно…

— Для «нас»? — подчеркнул удивленно Литас.

— Для вас, — подтвердил я, медленно осматривая расщелину, коей мы следовали, но не замечая ничего нового. — Литас, ты все еще веришь, что я остался простым человеком после всего, что случилось со мной и моей душой?

— Вы все еще наш господин, — спокойно отозвался охотник, взглянув на меня в упор. — И останетесь им. Большего знать и не требуется. Мы будем осторожны, господин Корис.

— Здесь оченно плохо! — возглас подбежавшего гнома избавил меня от неловких слов благодарности за столь великое проявление преданности.

— Почему?

— Не знать! Но чем дальше — тем хуже! Холоднее, страшнее, треска камня больше — плачет камень, страдает.

— От чего?

— Не знаю, друг Корис! Но что-то очень плохое! Зло! Зло!

— Где зло? Наверху? В земле?