Кровь и Плен

«Мне всего лишь нравится наша беседа, Сара. Ведь разлука была такой долгой, – невозмутимо бросил Моран. Непонятно было, говорил ли он о времени, пока я спала, или о нескольких днях, минувших с моего побега. Теневой див задумчиво, едва слышно заметил: – И я еще до конца не привык к тому, что ты мне отвечаешь, а не хранишь вечное молчание».

Я сглотнула. Наши взгляды пересеклись. Порой я чувствовала тоску, что проскальзывала в его голосе и словах. Для этого и дара не требовалось. Все было слишком очевидным.

– И какая же твоя любимая история? – отвлеченно поинтересовалась я, переступая с ноги на ногу. Мне надоело стоять на одном месте, и я пошла вдоль берега.

«Те, что рассказаны мною, все любимые, – заявил Люций, направляясь следом. Но лишь мои шаги были слышно, ступни дива так и не касались земли. – ”Вино, высвобождающее свет” и ”Лепешки испытания” – особенно захватывающие. – Моран усмехнулся чему-то и продолжил: – А вот ”Заповеди Сары” точно придутся тебе по вкусу. Хотя они весьма скучные. В них говорится, что ты читала каждый день, медитировала, не ленилась, ночами смотрела на луну, веря, что любой гость, пришедший в полнолуние, принесет удачу. Я слегка разбавил и приукрасил их, чтобы было интереснее».

Я сощурилась, в очередной раз поражаясь диву. Он даже веру смог превратить в фарс. Это поистине искусство.

«Но историю о твоем отце поведал совсем не я», – вдруг добавил Люций, качая головой.

Я шумно втянула воздух, останавливаясь.

– Про моего отца тоже стало известно?

«Тоже».

– Что именно?

«Все. Ну или почти все. Люди говорят, что боги спасли тебя в ту ночь, подарив спокойную смерть твоему отцу», – поведал див, пристально наблюдая за моей реакцией.

Ложь. Если боги и существовали, то никто из них никогда не вмешивался в происходящее. Мы сами творили свои судьбы.

И именно я выбрала жизнь. Отец знал, что скоро придет его конец. Он точно понимал это с самого начала, когда только энергия Серого мира захватила его тело во сне. И в моменты, когда его сознание прояснялось, он умолял меня освободить его. Это длилось несколько часов, его кожа чернела, а конечности видоизменялись. Со временем ногти стали оставлять глубокие борозды на грубом деревянном полу. В ту ночь меня словно перековали заново, придали форму заготовке из металла. Но сделали это неидеально, перекалили, оставив мелкие трещины. Создав изъяны в девочке, которой едва исполнилось одиннадцать лет.

Я мало чего боялась, но мой грех пугал даже меня, что тогда, что сейчас, четверть века спустя. Я очень часто задавалась вопросом: почему я сочла, что достойна оставаться на этом свете даже после убийства собственного отца?

Разум подсказывал, что нельзя жить прошлым, но кошмары твердили, что мне от него не убежать.

«Тихо, тихо, – вмешался голос Люция. – Не делай такое лицо, Сара. А то я захочу тебя обнять».

Я поморгала, приходя в себя.

– Не надо, – отозвалась я, зная, что лучше ответить, а иначе он в самом деле попытается сделать это и обожжет меня холодом. Посмотрев на его темную фигуру, я произнесла: – Так ты веришь, что, все вспомнив, я непременно вернусь в Северный орден?

«Именно так, Сорель», – ответил он под моим пристальным взглядом.

Какой же поступок Фредерика может заставить меня отвернуться от него? Если я даже тому, кто открыл раскол в Серый мир, доверяю.

Эти мысли пронеслись у меня в голове, но ни одну я не высказала вслух.

– Ты говорил, что Лоуз погиб.

«На самом деле Лоуза Прауда считают пропавшим. У верхушки ордена Сорель наверняка остались записи об этом. Но лучше пока об учителе не спрашивать».

– Что ты хочешь мне сказать?

«А то, что он погиб не годы спустя. После случившегося в пещерах учитель долго не прожил, – ответил Люций, поджав губы. – У главной семьи Сорель есть трофейная комната. Загляни туда».