Кровь и Плен

Меня всегда завораживал их облик. Особенно по утрам, когда предрассветное солнце скользило по камню золотыми лучами. Беседка, как и корпус с башнями, была построена несколько веков назад, после основания обители. Остальные сооружения возводились в разные отрезки времени по мере того, как росла численность ордена.

Раньше мы нередко сидели в ней вместе с Фредериком и Айвен: болтали, попивая травяной чай, играли в манкалу, перекладывая драгоценные сапфиры, а чуть позже – в шахматы, по настоянию Долорес, или просто проводили время в тишине, пока каждый занимался своим делом. Ларак часто поддавалась разным увлечениям, к которым быстро теряла интерес либо сама, либо из-за замечаний матери. Однажды она пожелала изучать растворы и порошки, над которыми работали ученые даэвы в своем крыле. Даже стащила несколько образцов у них из-под носа. Но результат оказался предсказуем – один из растворов неожиданно взорвался, оставив в каменном столе беседки углубление, которое, должно быть, находилось там до сих пор. Повезло еще, что пострадал лишь камень. Как мы узнали позже, большее количество вещества могло и вовсе оставить подругу без рук.

Я будто наяву видела один из тех вечеров, когда еще никто из нас не учился в Академии Снов. Солнце, клонившееся к кронам деревьев, и сладкий аромат роз, витавший в воздухе. Без конца хмурящегося Фредерика, который периодически зачесывал волосы назад, разглядывая стальные фигуры воинов – даэвов и паладинов короля, – усеивающие черно-белые клетки.

И Долорес, молча наблюдающую за нашей игрой, опираясь на трость. Она щурилась, хмыкала и говорила, что мы все еще играем, как малые дети. Она продолжала так говорить, даже когда партии стали сложными и напряженными и длились по нескольку часов. Но в конце концов играть мы прекратили – отцу Фредерика не понравилось, что мы так много времени тратили на людскую игру, популярную у аристократов.

Хотя я до самого отъезда в Академию Снов порою проводила вечера вместе с Долорес, разыгрывая партию. Бабушка Фредерика считала, что шахматы развивают ум, помогают найти выход из ситуации. И в чем-то она была права.

Но вот теперь, смотря на белоснежный камень беседки, я осознавала, как далеко были те спокойные дни.

Поняв, что солнце поднялось уже высоко на небосводе, я отошла от окна, поправила рукава рубахи и направилась к выходу из спальни. Собиралась пройти к главному залу. Прежний глава ордена проводил там все свое время, поэтому я надеялась застать там и Фредерика. Но, покинув комнату, наткнулась на стражника – даэв сидел прямо напротив входа. Ночью путь был чист, значит, его прислали лишь утром.

Он не шелохнулся, но его взгляд коснулся меня, а потом серых перчаток, укрывавших мои руки.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить его. Эти вечные тени под глазами и выражение смертельной скуки на лице. Из-за тяжелого взгляда и проповедей многие дива недолюбливали. Даже теперь, совсем не скрываясь, он вывесил поверх одежды амулет с узорами ветра, формой напоминающий крыло бабочки. Символ светлой богини. Такие талисманы раздавали в ее храмах, что в Исонии встречались повсюду. Даже в Сороле стоял один, до которого в прошлый свой визит я просто не дошла.

Хьюз склонил голову. Выглядел он сурово и почтительно, но вел себя слишком отстраненно по отношению к тому, с кем был знаком еще в юности.

Див учился на год старше меня, вместе с Фредериком. В ордене мы встречались редко – его родители жили в одном из самых удаленных от главного здания корпусов и по большей части занимались обучением сына самостоятельно.

На моих глазах поцеловав амулет на своей груди, он сообщил:

– Меня удостоили чести охранять вас. Возьмите, глава просил вам передать.

Только теперь я заметила перекинутую через его руку мантию. По широким рукавам вилась серебристая вышивка.

Я приняла мантию, заметив, как старался див передать ее так, чтобы случайно не коснуться даже кончиков моих пальцев в перчатках. А после еще и отошел к стене.

– Хьюз, мы учились вместе. Относись ко мне так же, как прежде. – Я пыталась быть мягче. Теперь я почти не ощущала чужих эмоций, и мои собственные тоже оказались бесконтрольны. Чувств стало гораздо больше, чем раньше. Это меня озадачивало и заставляло задумываться над каждой ситуацией.

Кроме того, с каждым днем магии в моем теле будто становилось больше. Водоворот теневой и светлой силы все усиливался. От этого в теле постоянно ощущалось напряжение, и требовалось больше внимания, чтобы удержать дар под контролем. Если бы не перчатки, я бы наверняка уже ускользнула в чужое тело.

По мере того как росло напряжение внутри меня, возникало желание к кому-то прикоснуться. Оно было инстинктивным, будто магия искала выхода и толкала меня к этому.

– Я вас понял, госпожа. – Несмотря на его слова, отношение Хьюза совсем не изменилось. Он все равно делал по-своему.

Решив поразмыслить о его поведении позже, я надела присланную мантию.