Кровь и Плен

– До свидания, – попрощался див, но чуть после, когда я уже почти повернулась спиной, добавил: – Кстати, ты, наверное, не знаешь, но Люций задержался в Дельтрасе вместе со своим отцом. В королевском дворце потребовалось присутствие главы, он отправился вместе с ним.

Стоило это услышать, и волнение улеглось. Эмоции вновь превратились в холодную реку.

– Ясно, – сказала я. – Спасибо, что сказал.

Развернувшись, я пошла прочь.

Отойдя от домиков на почтительное расстояние, я внезапно вновь услышала вороний крик. Остановившись, обернулась. Птицы прочно прижились в лагере теневых и уж точно не стали бы меня преследовать. Как бабочки-глашатаи избегали темной силы, так и эти существа сторонились светлых даэвов.

Вернувшись взглядом к тропе, я на мгновение остолбенела. На высохшем трухлявом дереве со срубленными вверху ветвями сидел ворон. Он был почти в два раза крупнее тех, которых я видела недавно. Но не это отличало его от обитающих в лагере птиц – его оперение и даже клюв были белыми, как свежевыпавший снег. Взор существа отличался умом. Похожие глаза я встречала лишь у золотой птицы, той самой, что доставляла письма главной семьи Сорель.

Ворон, склонив голову, вновь каркнул. Так, будто чего-то требовал.

После недолгих размышлений я скользнула рукой в складки мантии, вытаскивая на свет одну из заготовленных печатей. Протянула ее птице.

Ворон некоторое время смотрел на предлагаемый ему клочок бумаги, а в следующий момент, издав последний крик, схватил его и улетел в небо. Совсем скоро силуэт птицы затерялся среди плывущих над территорией академии облаков.

Почти весь второй курс сидел на мостках, наблюдая за сражениями первого. Нынешнее поступление оказалось больше нашего, что было неслыханным событием. Давно в академию не прибывало больше тридцати молодых даэвов за раз. Прошлой осенью удивлялись полному набору, а этой он превысил предыдущий на пять учеников.

Но не только это приковывало внимание – теневая башня приняла к себе семь даэвов с одного ордена. И вовсе не из крупнейшего, хотя орден с Черных скал и сильно разросся за последние пару десятилетий. Тогда же они начали принимать в свои ряды одиночек и отступников – тех, кто родился без ордена, и тех, кто по каким-либо причинам покинул родную обитель.

Главное условие – принять их веру. Стать частью культа мертвых.

Я знала, что подобное поведение вызывало лишь снисходительное недоумение у отца Фредерика. Он считал, что чужаки никогда не будут верны обители так, как те, что родились в ней и выросли. Принятие даже одного даэва извне в свои ряды глава считал сложным решением, которое следует тщательно обдумать, не говоря уже о десятках пришедших.

Вернувшись в Академию Снов, я неожиданно поняла, что вражда между светлой и теневой сторонами пошла на убыль. Особенно это чувствовалось между учениками второго и третьего курсов. Больше никто никого во всеуслышание не обвинял, а порой молодые воины даже делили за трапезой один стол, что раньше считалось бы неслыханным событием.

Факт того, что почти весь год обе стороны травили и обвиняли друг друга, а виновным оказался наставник из светлых, многих отрезвил. Теперь никто не спешил судить сгоряча. Лишь среди новичков отношения были напряженными. И немалую роль в этом сыграли даэвы с Черных скал, которые порой вели себя высокомерно.

Они избегали не только светлых, но и своих, держась обособленно.

– Ты уже полчаса его натираешь. Хочешь поразить врагов светом своего меча? – заметила Сильфа, приблизившись. За прошедшее лето бронзовый оттенок кожи девушки стал темнее, а светлые одежды только подчеркивали это.

– Давно не чистила, – ответила я, посмотрев на нее и откладывая в сторону тряпицу, которой протирала сталь.

После начала обучения я неожиданно для себя поняла, что оказалась в узком кругу даэвов с моего года обучения. В него входили Винсент, Айвен, Флер, Сильфа и Натан Страйд. Со Страйдом у нас были неплохие отношения и на первом году, но не настолько, чтобы обедать за одним столом. Иногда в этот круг вторгались теневые: Рафаиль и Блез. Последнее и вовсе выходило за рамки привычной жизни в Академии Снов. Полагаю, случившееся на охоте в Турисе поспособствовало этому объединению, хотя оно все равно вызывало вопросы.

Я вновь осмотрела Туманный. Сильфа была права – сталь уже сверкала, отражая солнце подобно зеркалу.

Подняв взгляд, я застала момент, когда отблеск от лезвия Туманного ослепил первогодку на тренировочной площадке. Он зажмурился, а через секунду оказался на земле, поваленный своим товарищем. В воздух поднялось облако пыли.

Зефирос засмеялась. Иронично. Заразительно. Несмотря на свою светлую суть, девушка оказалась весьма вспыльчивой и острой на язык, порой даже грубой. После совместной охоты в Турисе дэва больше не скрывала эту сторону своего характера.

– Они как черепахи, – заметила Зефирос, смотря на первокурсников. – Двигаются медленно, а вон тот постоянно падает. Неуклюжий.