Кровь и Плен

Даже в обители Сорель я столкнулась с непониманием молодых стражей, вернувшихся домой после завершения учебного года. Пусть никто не решался спросить напрямую, но это вовсе не означало, что они не обсуждали произошедшее у меня за спиной.

Айвен убеждала, что многие списали случившееся на стресс после смерти Долорес и нападения наставника. Но в обители я стала случайным свидетелем чужого разговора.

– Когда обстоятельства складываются настолько трагично, даже своему врагу посочувствуешь. Что ж тут удивительного, – говорил даэв своему собеседнику, стоя по другую сторону одной из колонн, что окружали тренировочную площадку по периметру. Ученики вернулись в обитель накануне, и сегодня мы впервые встретились с ними внутри ее стен. Наверное, воины полагали, что я ушла, а не стою за опорой прямоугольной крыши. Так близко, что, даже если бы я пожелала не слышать их разговора, все равно не смогла бы.

– Нет, я не понимаю, – категорично ответили ему. – Даже прикасаться к кому-то из них – это… мерзость. Но обнимать?.. Да еще и на глазах Фредерика и этого принца. Что вообще за отношения связывают ее и того теневого?

– Не знаю. Слышал, он изрядно попортил ей жизнь. Хотя какое нам вообще дело? И почему мерзость? Вот твоя стряпня – это правда мерзость. Что на вид, что на вкус. Молю богов, чтобы мне больше не довелось ее попробовать. Угораздило же попасть с тобой в один отряд… – Беседа даэвов скатилась к препирательствам, а потом оба юноши вышли на тренировочную площадку. Один нападал на другого и делал это с явным пылом. Видимо, он и был тем дивом, чьи кулинарные способности оскорбили.

Неизвестными оказались братья Фиделиум. Даэвы, бывшие будто зеркальным отражением друг друга. Они учились вместе с моим братом.

Я не осуждала стражей за их слова. Ситуация и правда была спорной. Но это не отменяло того, что их разговор был мне неприятен. Не важно, что они думают обо мне, но называть прикосновение к кому-то мерзостью… Туманный в руках овеяло слабым светом.

В тот день к тренировке я не вернулась, а сразу же направилась к себе, чтобы приготовиться к патрулированию, к которому должна была присоединиться грядущей ночью.

Больше я не становилась свидетелем таких случайных бесед. Но и одного раза было достаточно, чтобы понять, о чем судачат остальные.

Услышав приближающиеся шаги по ту сторону живой изгороди, я повернулась, спеша уйти. Но в этот миг ворон, сидевший на ветвях ближайшего дерева, разразился криком, и прямо перед моим лицом пролетел, свалившись с дерева, мужской сапог.

– Кричат… кричат… Никакого покоя нет, – пробурчали за спиной, и я обернулась, увидев бредущего навстречу и смотрящего под ноги дива.

Даэв поднял взор и удивленно остановился. Нахмурился, переведя взгляд с сапога на меня. В длинных темных волосах внимание привлекали седые пряди, видневшиеся по правую сторону от пробора.

– Извини. Тебя не задело? Я не думал, что здесь кто-то ходит.

Я узнала его, очевидно, как и он меня. Передо мной стоял скард, который в прошлом году пострадал от собственных видений и едва не погиб. Почему-то не оставалось сомнений, что седина стала одним из напоминаний о той злополучной охоте.

– Нет, меня не задело.

Я непозволительно долго смотрела на седину, и даэв заговорил, приближаясь:

– Я ведь так и не поблагодарил тебя. Собирался, но мне потребовалось много времени, чтобы оправиться. Спасибо, что помогла мне в прошлом году.

– Не стоит. И все равно, если бы не я, это сделал бы наставник.

Лоуз Прауд… Несмотря на преступления, его способности эмпата даже теперь никто бы не подверг сомнению.

Помедлив, див кивнул и спросил, указывая на землю:

– Можно?

Я посторонилась, позволяя диву подобрать брошенный сапог. Проследила за тем, как он натягивает обувь на ногу с носком, к которому прицепились мелкие колючки. Надев сапог, воин понял, что с колючками все же неудобно, и принялся их вытаскивать.

– Из вежливости многие в ответ на благодарность говорят, мол, не стоит, не надо меня благодарить, я сделал то, что должен. Но обычно они лукавят. Среди незнакомцев бескорыстность встречается редко. Даже простое «спасибо» становится наградой. Им важно узнать о чужой признательности. Но мне показалось, что тебе от моих слов скорее неловко, чем приятно, – задумчиво проговорил див. – Теперь припоминаю, что Люций предупреждал меня об этом. – Скард распрямился, наконец-то справившись с колючками. – Выходит, он был прав.

Упоминание Морана заставило сердце подскочить.

– Прав? В чем именно?

Див мягко улыбнулся:

– Сказал, чтобы я не беспокоился о благодарности и что Сару Сорель меньше всего волнует подобная ерунда. И даже если я тебя не поблагодарю, ты об этом и не вспомнишь, не говоря уже о том, чтобы затаить зло.

– Наверное, это стоит воспринимать как комплимент, – спустя некоторое время проговорила я. В груди зародились волны тепла. Мне льстило, что Люций был обо мне такого высокого мнения.

За живой изгородью раздались голоса – двое теневых дивов о чем-то бурно спорили.

– Мне пора. Я случайно забрела в эту часть леса.