Кровь и вино (СИ)

В погоне за очередным кабаном он резко остановил своего коня. Джордано с каким-то своим соратником ринулись далее. Леонардо смотрел им в затылок, пока те не скрылись из виду, после чего вернулся к королевскому домику. Служанка наверняка скучала по Жакобу и по его дарам, но на гостя внимание всё же обратила. «Мне дурно, » — обронил в её сторону Леонардо, после чего поднялся в свои покои.

А что, если Офелия сейчас была с другим?

Ревность.

Ревность растекалась по всему телу юного виконта. Она была как какой-то яд — прожигала всё на своём пути. При первой же мысли о том, что кто-то раздевал королеву, Леонардо наполнялся яростью. Это было тяжело и неприятно, но дарило великолепное осознание. Леонардо осознавал, что он живой. Он прекрасно понимал, что с похождениями королевы он ничего не сможет сделать. Но и любовницами обзавестись ему никто не запрещал. Другое дело, что головы с их плеч могут начать быстро валиться, ведь Офелия, как известно, женщина ревнивая.

Шёл третий лень скуки и ревности, когда после короткого стука в покои юноши вошёл Джордано. Он плотно прикрыл за собою дверь, после чего решительно направился к брюнету.

— Я буду краток, — начал он едва ли не с порога. Говорил он тихо и сухо, что вполне могло нагнать панику.

Леонардо удивился.

— Я при королевском дворе служу дольше, чем ты существуешь. И я прекрасно понимаю, что ты испытываешь к семье монарха. Эта твоя жалкая ненависть, желание отомстить… Бесспорно, Жакоб был не самым лучшим человеком, но я был верен ему, а теперь верен Офелии. Я, не скрою, благодарен, что ты, мальчишка, прикрыл Её Величество своим телом. Но если я хотя бы почувствую, что убить королеву хочешь ты сам, или же ты будешь в этом замешен, знай. Я. Тебя. Уничтожу. У меня не дрогнет рука вонзить кинжал тебе прямиком в сердце.

— Я должен был испугаться? — Леонардо подошёл практически вплотную к Джордано. — Ты ждал, что я буду падать тебе в ноги и рыдать, говоря о том, что к заговорам я не причастен?

— Мальчишка…

— Я не старше тебя. Не скрою, даже не опытнее в чём-либо. Но за себя буду стоять до последнего. Если вдруг рука твоя нащупает кинжал, а у тебя самого появится желание вонзить его мне в грудь, то помни: Офелия будет расстроена.

— Я равнодушен к её эмоциям. А ты — один из многих, кого она пустила в своё ложе. Леонардо, неужели ты действительно настолько глуп, что считаешь себя единственным, кого она из каких-то своих соображений готова обхаживать?

— Пусть так, — брюнет старательно пытался скрыть злобу, что нарастала внутри него. — Но для чего тогда каждую ночь, что я был ранен, она посещала меня? Или, Джордано, тебя тоже тянет влезть под королевскую юбку?

–Увы и ах, — впервые на лице мужчины появилась улыбка. Мало будет сказать, что она пугала. — Я сделал это куда раньше тебя, мальчишка.

Леонардо представил, как замахнулся. Как повалил Джордано на пол и избивал, превращая его лицо в бесформенную кровавую кашу. Как ломал ему кости, одну за другой, наслаждаясь криком, стоном, болью мужчины и хрустом. Как душил его, не оставляя шансов выжить. Но вместо этого всего лишь улыбнулся и сказал:

— Я понял твой посыл. Не смею больше задерживать.

Улыбнулся в ответ и Джордано. Своей страшной улыбкой. Он видел ненависть к своей персоне — она элементарно читалась по глазам виконта. Мужчина не смел поворачиваться к нему затылком, а просто отходил к двери, продолжая изучать. Но лицо юноши не менялось — он продолжал улыбаться, тая в себе мрак.

Лишь стоило мужчине переступить порог покоев и так же плотно прикрыть за собой дверь, как Леонардо недовольно прорычал себе что-то под нос, после пнул ни в чём неповинный стол, а затем подошёл к окну.

Злость? Ярость? Ненависть?

Ревность.

До возвращения во дворец теперь хотелось считать часы. Джордано как никогда сильно раздражал, вся его свита — не меньше. Офелии хотелось задать не один десяток вопросов.

Леонардо словно разрывался на части. Внутри него одновременно бушевало ревностное безумие и что-то тёплое и нежное. И всё это хотелось вывалить на одного человека.

Ночами он не мог уснуть, ведь его королевы не было рядом. Никто привычно не ласкал его, а ему самому некого было обнять.

Догадки относительно того, с кем Офелия могла быть в данную минуту, убивали.

Отцовские планы мести рассыпались в голове.

Неужели это и есть та восхваляемая поэтами любовь?

— Да быть не может, — тихо прошептал Леонардо. — Чушь.

Однако всё ближе было время, которое назвать можно было только судным. Сердце билось быстрее при одной лишь о нём мысли. Это был страх. Юноша знал, что по прибытию во дворец у него будет не так мало времени, чтобы решить, на чьей он стороне. А решать не хотелось.

========== Глава 15 ==========

Офелию по своему возвращению Леонардо не застал. Его всё ещё терзали муки выбора. Душу подогревал страх неизбежного.