Кровь и вино (СИ)

Она пыталась сгладить свою вину, но тщетно. Леонардо был не в состоянии даже говорить. А ведь он был единственным, кто банально мог рассказать про грядущее восстание. Впервые в голову Офелии пришла идея, что Джордано тоже не так прост.

========== Глава 16 ==========

Нельзя сказать, что город был готов к тому, что в него так бесцеремонно ворвутся. Граф Риккардо Триано гордо восседал на своём коне, пока его люди превращали мирную жизнь ни в чём не повинных горожан в самый настоящий хаос.

— Нет! — срывая голос, кричала очередная девушка. — Молю, пощади!

Но было тщетно. Риккардо на это дело набирал лишь отморозков.

С девушки жадно срывали одежду, забирали редкие украшения и насиловали так, что она после жалела, что просто осталась жива. Свидетелей подобных бесчинств за редким исключением не миловали. Собственно, в список исключений обычно входили мужья, отцы и братья, которым подобным образом пытались показать, кто из них по-настоящему силён.

Если уж продолжать говорить о сильных и слабых, то головорезы графа Триано потешались за счёт местных пьянчуг, которые к такому повороту судьбы готовы были не более остальных. Многим море было по колено под воздействием алкоголя, и они сами лезли в драку. Головорезам это было на руку — они сначала вынуждали выпивоху полезть с кулаками на кого-то, затем некоторое время продолжали провоцировать его и уходить от ударов, а после, когда всё это действо надоедало, избивали бедолагу так, что тот действительно прощался с жизнью и больше был похож по цвету и консистенции на томатную пасту, чем на человека. У несчастных мужиков не было ни малейшего шанса выстоять даже один на один, а тут была целая толпа…

Офелия, тем временем, металась. С одной части дворца в другую. А следом бегал Джордано. Часть знаменитой королевской армии отреклась от верности престолу при нынешнем монархе, часть — паниковала, а остаток старался не подавать виду, что они в принципе ещё существуют. Её Величество готова была приклониться перед каждым своим драгоценным фаворитом, дабы корона осталась на её голове.

Когда стемнело, тёмная карета остановилась у одинокого поместья на холмах, засаженных виноградниками. На сырую землю ступил Джордано, подал руку белокурой красавице. Офелия была настроена решительно, но старалась этого не демонстрировать.

Без какой-либо спешки они прошлись по вымощенной камнем дорожке, дошли до двери. Джордано постучал, а уже спустя минуту королева была внутри.

— Ваше Величество… — Фабио, один из военачальников при дворе, вышел приклониться пред женщиной лично.

— Ну что Вы, — Офелия мягко улыбнулась. — Я к Вам не с официальным визитом.

— Тогда пройдёмте?

Королева кивнула в знак согласия. Ей повезло — ни жены, ни детей в доме не было. Уголки её губ подымались всё выше, Джордано продолжал стоять на месте. Покои Фабио с годами не менялись. Она вошла вовнутрь, мужчина прикрыл дверь и опустил засов.

— Мой милый Фабио, — вновь начала Офелия, но уже гораздо тише. — Мне нравится сложившаяся интимная обстановка, но не нравится ход дел в городе, а ведь они, эти неприятные люди, всё ближе ко дворцу.

— Ваше Величество, я сделаю всё, что от меня зависит.

— И приступишь ты к этому сразу после этой ночи.

Офелия вновь улыбнулась. Фабио смотрел на неё наполненными жадностью глазами.

Леонардо же практически не мог пошевельнуться. Времени прошло немного, раны даже не затянулись. Рассечённую кожу хотелось снять, лишь бы унялась боль. До брюнета доходили лишь слухи о том, что происходит. Он не знал, поздно или вовремя предупредил королеву о том, что будет происходить, а узнать о положении её дел было неоткуда. Слуги, которые юношу обхаживали, молчали. Все как один. Джордано не хотелось даже звать, пусть Леонардо и был уверен, что тот придёт. Да что говорить — не было не только желания, но и сил. А Офелия в его покои с тех пор не заходила.

С одной стороны, молчание королевы казалось Леонардо дурным знаком. С другой стороны — он был на женщину крайне обижен. Если она хотела, чтобы молодой человек испытал её боль, то явно погорячилась. Больше всего виконту хотелось тотчас же вернуть ей сдачу.

А она, тем временем, была в пути к очередному своему фавориту.

— Маверик, — тихо обратилась Офелия к мужчине, губами касаясь завитка его уха. — Ты ведь понимаешь, что я здесь не просто так.

Тот лишь довольно улыбнулся. Он был практически на голову ниже королевы, но уверенность в том, что она сейчас падёт пред ним на колени с одной лишь целью, ни на минуту не угасала. И Офелия пала. А Маверик лишь расплывался в блаженной улыбке, пока Джордано стоял на улице под изморосью.

У Офелии, стоит сказать, немало было фаворитов, не два, не три и даже не четыре. К каждому из них она находила индивидуальных подход. Ей было плевать, есть у них семьи или нет, она была уверена, что ей не откажет никто. И, в принципе, была права. Любовь этих мужчин к похоти и королевскому телу была настолько безграничной, что никто бы и не удивился, если бы при жизни Жакоба они согласились бы его предать.