Кровь и железо

Один был седеющим старым воином со шрамом через слепой глаз. Он нёс плоский деревянный ящик. Другой же, в накидке с капюшоном, скрывавшей все черты, был таким огромным, что казалось, будто все пропорции в зале исказились. Скамьи, столы, даже стражники — всё неожиданно стало казаться маленькими копиями, сделанными для детей. Когда он проходил, пара представителей, сидевших ближе всех к проходу, съежились и отпрянули. Джезаль нахмурился. Что бы ни говорил лорд Хофф, этот гигант в капюшоне не предвещал хороших новостей. Когда два северянина заняли свои места на плитах пола перед высоким столом, гулкий купол здания наполнился сердитым и подозрительным бормотанием.

— Ваше величество, — сказал оповеститель, кланяясь так нелепо низко, что ему пришлось держаться за посох, — Открытый Совет предоставляет слово Фенрису Наводящему Ужас, посланнику Бетода, короля Севера, и его переводчику Ганзулу Белому Глазу!

Король весело смотрел в сторону одного из огромных окон в изогнутой стене, совершенно не обращая внимания на оповестителя. Возможно, он любовался, как свет падает через прекрасное витражное стекло. Но когда старый полуслепой войн обратился к нему, он внезапно обернулся, и его обвисшие щёки закачались.

— Ваше величество. Я передаю братское приветствие от своего господина, Бетода, короля Севера. — В Круге стало очень тихо, и скрип перьев писцов казался абсурдно громким. Старый воин с неловкой улыбкой кивнул на фигуру в капюшоне рядом. — Фенрис Наводящий Ужас принёс вам предложение от Бетода. От короля королю. От Севера — Союзу. Предложение и дар. — И он поднял деревянный ящик.

Лорд-камергер самодовольно улыбнулся.

— Выскажите сначала ваше предложение.

— Это предложение мира. Вечного мира между двумя нашими великими народами. — Белоглазый снова поклонился. Джезаль был вынужден признать, его манеры безупречны. Не то, чего ждёшь от дикарей холодного отдаленного Севера. Его прекрасной речи было бы почти достаточно, чтобы успокоить всех в помещении, если бы не высившийся рядом с ним чёрной тенью человек в капюшоне.

Однако, от упоминания мира на лице короля появилась слабая улыбка.

— Хорошо, — пробормотал он. — Великолепно. Мир. Превосходно[43]. Мир это хорошо.

— Взамен он просит одну маленькую вещь, — сказал Белый Глаз.

Лицо лорд-камергера неожиданно стало суровым, но было уже поздно.

— Ему надо лишь назвать её, — сказал король, милостиво улыбаясь.

Человек в капюшоне шагнул вперёд.

— Инглия, — прошипел он.

Вслед за мгновением тишины зал взорвался шумом. С публичной галереи донёсся шквал недоверчивого смеха. Мид с красным лицом вскочил на ноги и закричал. Фуйл, шатаясь, поднялся со скамьи, и, зашедшись в кашле, упал назад. К сердитым крикам добавилось насмешливое улюлюканье. Король смотрел вокруг со всем достоинством напуганного кролика.

Взгляд Джезаля был прикован к человеку в капюшоне. Он увидел, как огромная рука показалась из рукава и потянулась к пряжке плаща. Джезаль моргнул от удивления. Рука была синей? Или это просто игра света в витражном стекле? Накидка упала на пол.

Джезаль сглотнул, его сердце громко застучало в ушах. Это было всё равно, что смотреть на ужасную рану: чем больше отвращения она вызывает, тем сложнее отвести взгляд. Смех умолк, крики умолкли, и огромное пространство снова стало ужасно тихим. Без накидки Фенрис Наводящий Ужас выглядел ещё больше, возвышаясь над своим съёжившимся переводчиком. Несомненно, он был самым большим человеком из тех, что Джезалю доводилось видеть, если это вообще был человек. Его лицо пребывало в постоянном, запутанном, насмешливом движении. Выпученные глаза подёргивались и моргали, безумно обводя взглядом собравшихся. Тонкие губы складывались то в весёлую, то в мрачную гримасу, никогда не оставаясь в покое. Но по сравнению с другой его удивительной чертой, всё это казалось обыденным.

Вся левая половина его тела от головы до кончиков пальцев ноги была покрыта письменами.

Корявые руны были накарябаны на левой стороне побритой налысо головы — на веке, на губах, на скальпе, на ухе. Огромная левая рука была покрыта татуировками маленьких букв от бугрящегося плеча до кончиков длинных пальцев. Даже его босая левая ступня была исписана странными буквами. Громадный, нечеловеческий, раскрашенный монстр стоял в самом сердце правительства Союза. Челюсть Джезаля отвисла.

Вокруг высокого стола стояли четырнадцать рыцарей-телохранителей, и каждый — тренированный боец прекрасных кровей. Вдоль стен располагалось около сорока стражников из роты Джезаля, все бывалые ветераны. Они превосходили двух этих северян более чем двадцать к одному, и были вооружены лучшей сталью из тех, что могли предоставить королевские арсеналы. У Фенриса Наводящего Ужас не было оружия. Несмотря на его размеры и странности, он не должен был представлять для них угрозы.

Но Джезаль не чувствовал себя в безопасности. Он чувствовал себя одиноким, слабым, беззащитным и ужасно напуганным. Его кожу покалывало, во рту пересохло. Он почувствовал внезапный позыв сбежать, спрятаться и никогда не возвращаться.