Кровь хищника

— Людей! — вырвалось у Хадии. Хорошо, что Такый не заметил, сколько страха и ненависти прозвучало в ее словах. А может, и заметил, да виду не подал. Он и сам-то, подумалось Хадие, людей, похоже, не меньше, чем она опасается. Иначе бы с чего таился в этакой глухомани.

А Такый пристально оглядел женщину с ног до головы и спросил:

— Послушай, а не тебя ли я видел три дня тому назад? Во-он там трепыхалось что-то красное, словно знамя отряда Блюхера. А, оказывается, это ты маячила, твое же это красное платье, а?

Неизвестно отчего смутившись, Хадия потупилась и негромко ответила:

— Мое… А что такое Блюхер?

— Блюхер? Да ты совсем дикая. Или делаешь вид, что ничего не знаешь? Разве красные не были у вас на хуторе?

— Какие еще красные?

— Вот еще комедия-то! — рассмеялся Такый. — Ты хоть знаешь, что революция была?

— Знаю, дядя Иван говорил.

— Это кто?

— Сосед.

— А большой ли у вас хутор?

Чуть подумав, Хадия решила немного приврать и осторожно ответила:

— Большой, очень большой. Дворов десять… Нет, двенадцать. Вот!

— Десять дворов! — от души расхохотался Такый. — А ты знаешь, сколько в Асанае улиц? Больше десятка. А знаешь, сколько на каждой улице дворов?

— Не знаю.

— А пошли со мной, — неожиданно предложил Такый. — Пошли в Асанай, сама все и увидишь.

— В Асанай! — Хадия аж подскочила на месте. Видно, по лицу ее и поведению хорошо было заметно волнение, которое она испытывает, и Такый, пытливо посмотрев женщине в глаза, поинтересовался:

— Приходилось бывать в нашей деревне?

Хадия так отчаянно замотала головой, что Такый улыбнулся. И вдруг совершенно неожиданно задал вопрос:

— Замужем?

— Ой, что ты!..

— А ладная будешь невеста, если приодеть.

Присмотревшись, Хадия уловила в выражении лица парня что-то знакомое. Взгляд у него стал чем-то похож на взгляд тех насильников… Но нет, Такый не такой. Он не бесстыжий, как те двое мерзавцев, в глазах у него какой-то добрый интерес. Не похоже, что он способен ее обидеть. Такый словно мысли ее прочитал, отвернулся в сторону и вроде бы безразлично спросил:

— Ты одна здесь, на Уктау?

— С отцом, — выпалила Хадия совершенно инстинктивно. Кто его знает, добрый-то он добрый, но лучше приврать, пусть не думает, что за нее здесь заступиться некому. — Он борти проверить пошел.

— Борти? Как бы твой отец не перепутал свои борти с моими! Ладно, красавица, пора мне. После жатвы снова сюда приду. Если еще будешь здесь, может, и свидимся. Я вон там привал делаю, — указал Такый в сторону того места, где он разводил костер. — Приходи туда, ладно. Придешь?

Хадия кивнула. Их глаза встретились. Такый смотрел на женщину потеплевшим взглядом, с веселым прищуром. Да и она уже успела оправиться от испуга, от которого поначалу холодела спина и мурашки бегали по телу.

— Ну, будь здорова. Мне еще топать и топать. На полпути у меня шалаш устроен, надо бы засветло до него добраться, чтобы не в лесу ночевать.

Закинув ружье за спину, он широко зашагал в сторону Асаная. А Хадия, глядя ему вслед, подумала: «С пустыми руками… Интересно, что ему понадобилось на Трехглавой горе?»

Такый вдруг остановился, обернулся и крикнул издалека:

— Забыл тебе одну интересную вещь сказать! Тебе с отцом не приходилось видеть Уктаеву кикимору?

— Какую еще кикимору?

— Кикимора как кикимора. Недавно охотник один рассказывал, он видел. Я бы не поверил, если бы и сам своими глазами не видел. Вчера вечером слышу — в реке кто-то барахтается. Поднялся я на Уктау да так и застыл на месте: в реке абсолютно голая кикимора купается со здоровенным медведем!

Мысленно охнув, Хадия прокричала:

— А дальше?!

— Взялись они под ручки с тем медведем и исчезли, словно их земля проглотила. А может, мне и померещилось. Ну, прощай!

Такый ушел. Хадия еще долго сидела на месте, ошарашенная услышанным. Вот она, значит, кто теперь! Уктаева кикимора! Так и попадешь в небылицы навечно, так сказки и рождаются…

…В Асанае, наверное, начиналась жатва, и Хадие пришло время задуматься о пропитании на зиму. Иногда ходила проведать тот березнячок, в смутной надежде увидеть черноглазого Такыя.

Однажды направилась она туда, и слышит — лошадь фыркает! И не шибко далеко, прямо в березняке. Хадия спряталась за Зеленый камень, осторожно осмотрелась и видит — сидит ее мужичок! Ее! И сама не заметила, как мысленно назвала совсем незнакомого мужчину своим! Рядом с ним стоит лошадь, и на спине у нее приторочены два мешка, чем-то набитые до отказа.

Хадия хотела было подойти к Такыю, да вовремя опомнилась. Если с лошадью, вдруг он не один? А Такый долго не засиделся на месте, взял лошадь за повод и направился к Трехглавой горе. «На обратном пути, — подумала Хадия, — должен он здесь остановиться».