Кровь хрустального цветка

Он отрывается от созерцания свитка, что развернут рядом с тарелкой и придавлен стаканом сока и большим черным камнем, который я бы с удовольствием разрисовала. Бейз делает еще глоток и встречается со мной взглядом поверх чашки.

– И все еще выглядишь усталой.

– Это ты настучал, да? Рассказал Рордину про экзотрил?

Другого правдоподобного объяснения у меня нет. За исключением прошлой ночи Рордин меня никогда не видит, точно не по утрам, когда я под действием дурмана. Если мы сталкиваемся в коридоре, в девяти случаях из десяти случайная встреча тут же и кончается.

В глазах Бейза вспыхивает блеск вины, на правой щеке появляется ямочка. Он ставит чашку на блюдце с тихим изящным звоном, который совсем не вяжется с тем, кто Бейз такой. С тем, как он выглядит.

В нем нет ничего изящного, если не считать того, что он остер, как искусно сделанный деревянный клинок. При правильном использовании, в правильной ситуации он смертоносен.

– Молчание – знак согласия. Как ты понял?

Бейз пожимает плечами, ставит локти на стол и складывает руки.

– Сама-то как думаешь, Орлейт?

Он мурлычет – испытывает мое иссякающее терпение. Массирую виски.

– Ты можешь просто сказать?

– Нет, – отвечает Бейз и жестом предлагает мне сесть. – Думаю, что сохраню эти сведения при себе.

Он от души вгрызается в яблоко и подмигивает, действуя мне на нервы.

Другими словами, если мне каким-то чудом удастся собрать все тридцать четыре ингредиента для приготовления экзотрила… Бейз об этом узнает.

Бреду к своему месту и усаживаюсь, глядя за открытые двери в коридор с окнами вдоль стен. В них не льется утреннее солнце, ничто не оживляет мрачное нутро замка Нуар.

В такие дни у меня все идет наперекосяк, поэтому тот факт, что я, несмотря на свое состояние, добралась аж до обеденного зала, обязательно должен быть мне засчитан.

– Как справляешься? – интересуется Бейз, глядя в утренний доклад и размешивая кубик сахара в чае. Притворяясь, что это совершенно обыденный вопрос, хотя мы оба понимаем, что это не так.

Пожимаю плечами, разглядывая еду. Желудок сразу сводит. Взгляд цепляется за пустующее место Рордина, и в груди становится тесно.

Я отчасти надеялась, что после прошлой ночи он окажется здесь. Сейчас мысль кажется глупой.

Но он уже давно не пил мою кровь…

Знаю, он сказал, что не нуждается во мне, но после того, как прошлой ночью я заснула в его объятиях, в моей груди вспыхнула искра надежды. Тепло, которое мне хочется лелеять.

Масло для тех драгоценных шестеренок, которые помогают мне вертеться.

Служанка наполняет мой стакан пахучим соком цвета солнца. Жду, когда она вернется к стене, потом перевожу взгляд на свою пустую тарелку.

– У меня закончился каспун.

Чашка Бейза звякает о блюдце.

– Ты издеваешься.

Смотрю в его широко распахнутые глаза и молчу.

Сказать тут нечего.

Бейз открывает и закрывает рот, как вытащенная из воды рыба, но затем наконец обретает дар речи.

– Как ты, мать твою, умудрилась выпить запас на три года за три месяца?!

Продолжаю молчать и ждать…

Он запрокидывает голову и смотрит в потолок, сцепив руки на затылке.

– Ты пила его на опережение, а потом каждое утро принимала экзо, чтобы снять последствия.

– Я обеспечивала себе хороший сон, – говорю я и беру стакан сока – обо всем остальном на столе я даже подумать без рвотного рефлекса не могу.

– Рордин знает? Что ты пила его на упреждение?

Медленно, неуверенно делаю маленькие глотки, чувствуя, как взгляд Бейза прожигает во мне дыру.

– Если вчера не догадался, то вот-вот поймет.

– Ну, тут ты права. – Бейз поднимает свой стакан сока и делает вид, будто чокается со мной.

Нет смысла язвить.

– Итак… – Тыкаю большим пальцем в пустое место справа. – Он снова свалил?

Бейз опять вгрызается в яблоко и медленно жует, наблюдая за мной проницательным взглядом.

– Он неподалеку. Так, раз уж ты одета по случаю, мы можем потренироваться пару-тройку часов на Бревне. Если только у тебя не завалялось камней для рисования.

Дно моего стакана буквально бьется о стол, заставляя меня вздрогнуть от резкости звука.

– Серьезно, Бейз? По-твоему, что, похоже, будто я могу пройтись по Бревну?

– Нет, – пожимает он плечами, – видок у тебя жалкий. Но кто знает, быть может, плавание с селки пойдет тебе на пользу?

Ага, как будто ее когда-то кому-то приносила потеря пальца на ноге.

Срываю с веточки виноградинку и бросаю Бейзу в лицо, но он ловит ее зубами.

Закатив глаза, я ерзаю на стуле. Не уверена, что пить сок все-таки было хорошей идеей. Несколько глотков, которые я успела сделать, засели в желудке острыми иглами.

– Поешь, пока все не остыло.

– Я не голодна. А у тебя на воротнике румяна, – говорю я, замечая красный мазок, очень похожий на тот, что красуется на щеках грудастой блондинки-служанки, которая стоит у стены за спиной Бейза, опустив глаза.

Он оттягивает ворот и осматривает пятно.

– Ну, я ведь люблю, когда что-нибудь остается на память. – Подмигнув, он протирает свое украшенное драгоценными камнями кольцо. – И ты только посмотри, как искусно ты уводишь разговор в сторону.