Кровь хрустального цветка

Черта, которую мой разум обрисовал вокруг замка, меркнет по сравнению с мыслью о том, что Рордин падет жертвой безжалостных тварей, что он больше не будет мрачной тенью расхаживать по коридорам и ночь за ночью забирать мое подношение.

Перед глазами вспыхивает образ – Рордин лежит на земле, изломанный, истекающий кровью.

…широко распахнутые глаза, что смотрят в никуда.

Вздрагиваю.

Только не он. Пусть кошмары грызут меня, но его они ни хера не получат.

Сама не замечаю свой шаг вперед, пока Бейз не оказывается передо мной с устремленным мне в горло деревянным кинжалом. Красивое, скульптурное лицо застыло суровой маской, которую я еще никогда не видела.

По крайней мере, на нем.

– Ты серьезно?

– Смертельно, – произносит Бейз, сверкнув зубами, которые в тусклом свете кажутся острыми, хищными.

– Думала, тебе нравится, когда я расправляю крылышки, – снова цежу сквозь зубы.

– Очень, но мне не нравится глупость, вызванная реакциями тела. Ты не готова столкнуться с тем, что снаружи. Уж точно не в таком состоянии.

– Однажды я уже выжила, – парирую я, стараясь не обращать внимания на дрожь в собственном голосе – на ту забитую часть себя, которая согласна с Бейзом. Потому что бушующий внутри пожар вот-вот превратит меня в пылающий факел, если я не брошусь за Рордином прямо сейчас.

– Я говорю не о вруках, – рычит Бейз и скользит вперед, пока между нами не остаются считаные сантиметры. – Так, мне ужасно надоело дышать ртом. Либо ты поворачиваешься и поднимаешься в башню, либо я перекидываю тебя через плечо и сам туда несу.

– Ты не посмеешь.

– Еще как, мать твою, посмею, – Бейз надавливает на клинок, и мои глаза вспыхивают, выжигая желание сглотнуть, чтобы не вогнать острие в собственное же проклятое горло. – И дорого за это заплачу. Так почему бы тебе для разнообразия не побыть хорошей девочкой и не сделать, что тебе говорят.

Приказ не оставляет пространства для маневра, и мне вдруг приходит в голову мысль, что Бейз перенимает у нашего властного верховного владыки дурные привычки.

– Ладно, – шиплю я, толкая его ладонями.

С силой.

Бейз отшатывается на несколько шагов, пристально глядя на свою грудь. Туда, где я только что его коснулась. Затем он испускает долгий, драматичный вздох, убирает кинжал в ботинок и что-то бормочет. А когда Бейз выпрямляется… его глаза становятся черными как смоль.

Он дергает подбородком в сторону моей лестницы.

– Живо, Лейт. Пока ты еще чего не натворила.

В его хриплом голосе звучит нечто необузданное, что продирает каждый сантиметр моей кожи.

Бейз делает шаг – такой плавный, что напоминает о горном коте, которого я однажды видела крадущимся по лесу, – и мое сердце подскакивает к горлу.

На этот раз мне хватает ума не спорить.

Сидя в башне, я слышу вой – он доносится прямиком из глубины моих кошмаров. Даже плотные, набитые перьями подушки не могут его заглушить.

Рордин где-то там, внизу. С ними.

С губ срывается очередной болезненный стон.

Халат липнет к скользкому от пота телу, словно вторая кожа, и я зажмуриваюсь, подтягиваю колени к груди и запихиваю в рот еще кусочек ночной коры. Третий за столько же минут.

На вкус как земля, еще и разъедает зубы, но ночная кора – моя последняя надежда. Быстрое успокоительное, действие которого заканчивается вскоре после того, как погружаешься в чернильное море сна. Пусть эффект длится недолго, я надеюсь, что этого хватит, ведь я почти не сплю уже несколько дней.

Мне просто нужно сбежать от томительной боли меж бедер и звуков, от которых я не могу спрятаться, избавиться от сосущего отчаяния, которое подталкивает меня промчаться вниз по Каменному стеблю и метнуться за Черту безопасности. Последовать в лес за Рордином.

Утыкаюсь лицом в скомканную, пахнущую им наволочку и закрываю глаза, ожидая, когда сон избавит меня от кошмара наяву. Молясь, чтобы чудовища не последовали за мной в пучину забытья.

Но они последуют.

Они всегда там.

Мне снятся их жестокие когти, лижущий мне ноги огонь и широко раскрытые глаза, которые больше не моргают. Мне снится маленький мальчик с переливчатыми радужками глаз и протянутыми руками, но он так далеко, что я вряд ли когда-то смогу до него дотянуться.

Мне снится несгибаемая рука, сжимающая мне горло, принадлежащая мужчине, которого я, кажется, узнаю.

И больше всего мне снится он…

Рордин.

И это почему-то самый страшный сон из всех.

Глава 23 Орлейт

Слишком много крови – металлический запах такой густой, что у меня встает ком в горле. Земля сотрясается снова и снова, будто вокруг топают великаны.

Если я их не вижу, то и они меня не могут.