Кровь на эполетах

— Поросенка у обывателей купили, — подтвердил Пахом. — Их благородие поручик Синицын велели. Надо, говорит, нашего капитана как след накормить. Не будь его, легли бы на лугу. Офицеры денег собрали. Поросенок — сеголеток, пуда четыре был. Всем хватило: офицерам, унтерам, даже егерям перепало. Новобранцы конину ели, но она тоже мясо. Животы набили аж трещат.

Слушая его, я работал ложкой, заедая горячие щи хлебом — слегка черствым, но все равно вкусным. Кстати, знаете, как здесь готовят щи, по-армейски «приварок»? Сначала в котел бросают предварительно взвешенные большие куски мяса. Когда сварятся, достают и снова взвешивают — не сжульничал ли повар? Затем в горячий бульон бросают капусту, картошку или репу и варят до готовности. И только потом в щи закладывают мелко нарезанное мясо. Это варево готовили также, разве что мясо не взвешивали — котелке его полно. Вкусно и сытно.

Из темноты шагнул Синицын. Встав, вытянулся.

— Приятного аппетиту, господин капитан!

— Спасибо, Антип Потапович! — поблагодарил я. — Присаживайтесь. Есть будете?

— Благодарю, сыт, — отказался подпоручик, опускаясь на поднесенный Пахомом второй чурбак. Гадом буду — натащили из города. Дрова для костров явно оттуда.

— И меня накормили до отвала, — сказал я, отставляя котелок. Денщик подхватил его и скользнул в темноту. — Как дела в батальоне?

— Люди накормлены и приведены в порядок, — доложил Синицын. — Отдыхают.

— Меня никто не искал?

— Никак нет.

— Французы через реку лезли?

— Побоялись — наши крепко из пушек палили. Кухарев с немцем все заряды расстреляли. К нам вернулись, там стоят, — он указал рукой.

— Накормили?

— Само собой, — кивнул Синицын, — хотя тут некоторые ворчали, что не заслужили. Худо нам без пушек пришлось. Едва отбились.

— А с чего запоздали, ведомо?

— На мосту застряли — гнилой оказался. Пришлось заново ладить. Там все стояли. Нас казаки через брод провели, а им он неведом был. Зато пушки все доставили.

Обычный армейский бардак: правая рука не знает, что делает левая.

— Платон Сергеевич, — внезапно спросил Синицын. — Что вы французам кричали? Кто такие пидоры?

— Ну… — смутился я. Надо же, запомнил. — Это содомиты по-французски.

— Ага, — кивнул подпоручик. — То-то они взъярились. А кровавая гэбня?

Блин! И вот что ему ответить? С чего меня понесло? Надо быть осторожным в словах, хотя в тот миг об этом меньше всего думалось. От мучительного поиска ответа меня спас близкий топот копыт. Из темноты появился всадник. В свете костра блеснули золотой горжет на груди и аксельбант на плече.

— Господа! — объявил офицер. — Мне нужен капитан Руцкий.

— Это я, — встал я с чурбака. Следом вскочил Синицын.

— Уф! Насилу разыскал, — пожаловался офицер, спешившись. — Темно, войска перемешались. Считай, час брожу. Позвольте представиться, адъютант главнокомандующего, князь Тенишев.

— Присаживайтесь, ваше сиятельство! — предложил Синицын, указывая на чурбак.

— Некогда, — отмахнулся Тенишев, но, подумав, все же сел. Я — следом. — Светлейший послал меня за вами, господин капитан. Хочет видеть.

Это с чего? Да еще целого князя на поиски отрядил? Хотя тех в ставке — как собак нерезаных.

— Я распоряжусь, чтобы господину капитану подготовили лошадь, — сообщил Синицын.

— Шпагу и шляпу генеральские не забудь, — сказал я, подмигнув. Подпоручик кивнул и исчез в темноте.

— Пахом! — позвал я.

Денщик выступил в свет костра.

— Кивер и палаш!

Пахом исчез. Обратно явился почти сразу с обеими предметами в руках. Я надел перевязь, пропустив ремень под эполетом, затем нахлобучил на голову кивер.

— Он у вас испорчен, — заметил Тенишев.

— Француз разрубил саблей сегодня днем, — сказал я. — Другого нет.

— Одолжите у кого-нибудь из офицеров.

— Не стоит, — отказался я.

Князь нахмурился, но возражать не стал, только с неодобрением посмотрел на мой не соответствующий уставу палаш. Плевать. Не объяснять же штабному, что мне нужно явиться перед начальством в самом что ни на есть геройском виде. Хорошо б еще продранный штыком мундир и черное от порохового дыма лицо. Хотя последнее — перебор. Пахом щеткой смахнул с моего мундира приставшие соломинки.

Появился Синицын с оседланной кобылкой на поводу. В другой руке он нес трофейные шпагу и шляпу. Тенишев на них покосился, но ничего не сказал. Мы с князем вскочили в седла, я принял у подпоручика шляпу со шпагой, и отправился вслед за адъютантом.

[1] Вперед, Франция! Да здравствует император.

[2] Репеек — овальная кокарда на верхнем краю кивера в форме половинки яйца. Гренадеры место него носили султаны. По цвету репейка можно было определить род войск и не только.

[3] Латунная кокарда на тулье кивера. Обычно представляла собой изображение факела.

Глава 4